На ужин Самоварова с грехом пополам, руководствуясь роликом в интернете, сварганила тыквенный крем-суп. Получился не шедевр, но вполне съедобно.

Дочь весь вечер сердито молчала и даже за едой, зайдя на какой-то форум, не отлипала от мобильного телефона.

Олег, болтая с Варварой Сергеевной о пустяках, из вежливости нахваливал ее комковатый суп, но по воспаленным взглядам, которые он то и дело бросал на Аньку, было видно, что и его мысли занимает что-то другое.

«Неужели у нее хватило глупости начать обвинять своего мужика в бесплодии?!» — с состраданием наблюдая за Олегом, думала Варвара Сергеевна.

«Интересно, она его как, сразу обухом по голове, а потом уже про ЭКО, или ей хватило ума тактично обойти тему его возможной мужской несостоятельности, в которой она сама же себя убедила?»

Возможно, Самоварова ошибалась, и между молодыми пробежала какая-то иная кошка.

Но интуиция упрямо подсказывала ей, что дело в Анькином психозе, в ее навязчивом желании забеременеть.

Не доев суп, дочь встала из-за стола, вышла и через несколько минут вернулась с пачкой таблеток в руках. Демонстративно бросив ее на стол, дочь налила в стакан воды. В этом была вся Анька: она всегда нуждалась в зрителях — и когда ей было хорошо, и когда ей было плохо.

— Что за таблетки? — покосившись на Олега, спросила Самоварова.

— Гормоны, — с невозмутимым видом ответила дочь.

Олег взял пульт от телевизора и принялся щелкать по каналам.

— Сама себе назначила?

— Нет, мне их назначил врач. И не такой древний мох, как твоя Потапова.

— И обследование сделал?

— Что надо было — сделал!

— Ну что ж… Раз приняла решение — дерзай! — пожала плечами Варвара Сергеевна.

— А мне надо было у тебя разрешение спросить? — мгновенно завелась ожидавшая повода Анька.

— Конечно, нет! — выдохнула Самоварова и встретилась с напряженным взглядом Олега.

Принимать участие в очередном спектакле она не хотела.

Встав из-за стола, отнесла к раковине только свою тарелку.

«Я готовила, а она пусть убирает!»

— На балкон-то хоть можно выйти? — обратилась к дочери Самоварова, не сдержавшись от саркастического тона.

— Идите, травитесь… — застыв с пачкой таблеток в руке, Анька зло и выжидающе глядела на Олега.

Он перевел удрученный взгляд на Варвару Сергеевну:

— Пойдемте, составлю вам компанию.

Курили поначалу молча. Памятуя о Ларкиных советах, Варвара Сергеевна умоляла себя не лезть и не выспрашивать о том, что произошло у дочери с Олегом. Будучи нормальным мужиком, он не хотел сплетничать, но было видно, как с трудом подавлял в себе желание поделиться с тещей наболевшим.

— Варвара Сергеевна, я договорился, завтра нам поставят камеру, — наконец прервал молчание Олег.

— Экий ты шустрый! — оживилась Самоварова.

— И еще… Один мой хороший товарищ давно сидит без работы. Он совсем на мели… Пусть на всякий случай еще и за нашим подъездом с недельку последит.

— Но наружное наблюдение требует определенных профессиональных навыков! К тому же для этого необходимы двое.

— Ну… мы же не международного преступника собираемся ловить, — развел руками Олег. — А товарищу помочь очень хочется.

— Дорогой мой, твое желание помочь товарищу похвально, но… — запнулась всегда щекотливо относившаяся к денежным вопросам Самоварова.

— Так просто он деньги у меня не возьмет, даже в долг не возьмет. Я уже голову сломал, как бы его хоть немного подогреть! А тут как раз эта тема подвернулась. С ваших слов, мешки появляются в определенном временном интервале — после восьми утра, когда все, кроме вас, уходят из квартиры, и не позже конца рабочего дня, верно?

— Верно. Собака была позже мешков, ее я нашла около шестнадцати часов.

— Это говорит о том, что псих действует тогда, когда большинство соседей на работе, ведь в другие часы есть риск, что подонка кто-то заметит. В выходные дни мешков не было, так?

— Да.

— Вот мой товарищ и посидит с недельку в неприметной машине. Он человек бывалый, эмчэсник, так что, куда пописать, так сказать, не отходя от кассы, найдет!

— Тогда я тоже участвую в помощи товарищу! — Ожидая, что Олег откажет, она прихватила его за локоть. — Ты и так уже сделал более, чем достаточно! Скажешь мне, сколько это будет стоить, и во что обойдется камера.

— Варвара Сергеевна, дело касается всех нас, живущих в этой квартире, — говоря почти без пауз, старался уйти от темы денег Олег. — И я как мужчина обязан действовать. К тому же не факт, что послания отправляются вам, вы можете быть использованы лишь как передатчик информации, верно?

— Верно. Только, кроме нас с тобой, двое других, живущих в квартире, считают, что у меня маразм, — грустно усмехнулась Самоварова.

— Ох, — выдохнул он, — у доктора сейчас полно хлопот, а ему, уж простите, в силу возраста, непросто адаптироваться к новому распорядку дня. А Аня… Ну вы, наверное, и сами знаете, чем забита ее голова… — Олег схватил с подоконника и принялся крутить в руках пластиковую бутылку для окурков.

— Знаю. И цель ее прекрасна, — безо всякой иронии ответила Варвара Сергеевна.

— Угу… — Оставив бутылку в покое, Олег шарил придирчивым взглядом по балкону.

После его переезда в их дом захламленный и вечно грязный балкон обрел вторую жизнь. Олег разобрал и отнес на помойку все ненужное (а ненужным, как оказалось, было почти все, что здесь годами хранилось), покрасил перила и ограду. Неровный, прежде покрытый дешевым линолеумом пол выровнял и выложил оставшейся от ремонта в санузлах плиткой.

— А ты сам-то хочешь ребенка? — вырвалось у Варвары Сергеевны.

— Очень! — горячо заверил Олег. — Только вот… — замялся он.

— Что?

— Было бы зашибись, если бы меня не воспринимали как быка-осеменителя! — невесело хохотнул он.

Бросив окурок в бутылку, он тут же схватился за ручку балконной двери.

* * *

«Надо поговорить» — прилетел от Никитина долгожданный ответ.

На часах было десять утра.

Выучив за годы службы все его привычки, Варвара Сергеевна так и видела, как, прежде чем написать сообщение, он пододвинул к себе вторую чашку кофе.

Первую чашку полковник выпивал в восемь утра, через десять минут после того, как появлялся в отделении. После этого шли, чередуясь, утренние планерки, не терпящие отлагательств доклады подчиненных и, как правило, не предвещавшие ничего хорошего телефонные разговоры с вышестоящим начальством.

Вторая чашка — короткий выдох — разрешала ему ненадолго переключиться на менее важные или личные дела. Ожидая, пока кофе немного остынет, полковник всегда закуривал…