— Конечно, дядька Харальд. — Бьёрн начал поочередно представлять друзей.

Пока Бьёрн всех знакомил, Скит отметил, что несмотря на радостное приветствие так долго отсутствующего собрата и соратника, глаза северян оставались такими же цепкими, искали угрозу в любом жесте, в падении снега с ветвей деревьев, или вскрикнувшей птице. Жизнь в Северных землях обязывала к тому, что каждое мгновение тебе необходимо бороться за жизнь, и угроза может поджидать тебя буквально за следующим деревом. Такие люди не знают мирной жизни, всё их существование это борьба, борьба за жизнь со всем, что их окружает с самого детства, с самого первого вздоха. Для таких воинов расслабиться — значит умереть, а умереть — значит подвести тех, кто тебе доверился. Пара молодых северян, у которых только начала расти борода, постоянно хватались за оружие, если только посторонний звук им чем-то не нравился. Азалия привлекла всеобщее внимание. Лазурный Барс довольно редкое животное и некоторые могли прожить несколько тысяч лет, но так и не увидеть ни одного представителя этого свободолюбивого животного. А тут не просто прирученный зверь, но еще и духовный спутник! Да о таком чуде можно еще и внукам своим рассказывать.

— Мы хотим отблагодарить вас за возвращение нашего брата. — сказал Харальд друзьям Бьёрна. — Мы сейчас пойдем в Сногард, Стужа будет постепенно усиливаться, и спустя час ваши тело и душа перестанут справляться с её давлением. Поэтому не сходите с саней, я выделю вам пару бойцов, они будут вас прикрывать своей аурой, им это тоже будет полезной тренировкой.

Друзья разместились в санях, запряженных лосями, и продуктовый обоз в сопровождении десятка северян направился в Сногард. Сразу была видна жесткая дисциплина в отряде. Никто даже не пытался перечить старшему, Харальду, то что он говорил выполнялось без каких-либо вопросов и раздумий. Два воина, которых выделил Харальд, встали по бокам от саней, и представились Фьёром и Хельгом. Они безмятежно болтали, и расспрашивали о других землях, на которых уже удалось побывать скитальцам. Но вот от Скита не укрылся цепкий взгляд сынов Севера. Они следили за всем происходящим не только в округе, но и в санях. Это не гостей охраняли от северного мороза, это скорее конвой сопровождающий их. Старый и опытный воин Харальд не позволял себе расслабиться даже в такой ситуации, и с недоверием отнесся к новым знакомым, приставив к ним охрану. Что вполне разумно, когда не знаешь чего ожидать от незнакомцев. Так в своих размышлениях Скит не заметил как их плотно окружил лес, а движение замедлилось. Северяне надели на ноги снегоступы, но движение уже не достигало той скорости, когда они шли по твердому снежному насту. А лоси спокойно могли ступать по снегу и не сильно проваливаться в него, благодаря своим широким копытам.

— Я не вижу следов по которым вы пришли сюда. — заговорил молчавший до этого монах. — Неужели снег уже занес ваши следы?

— Нет, сегодня снега даже не было. — отрицательно качнул головой Фьёр. — Все гораздо проще, на Севере нельзя возвращаться тем же путем, которым ты уже шел. Север не позволяет человеку строить на своих землях сверх того, что уже построено. Когда мы пытались проложить дорогу к пристани, либо построить город ближе к берегу, то на нас нападало такое количество зверей, что не все воины сумели вернуться живыми в родной дом.

— А почему бы вам тогда не переехать в более благоприятные места? — задал вопрос Фестиций. — На многих землях есть незаселенные территории, уверен, что вас примут без каких-либо проблем.

— А зачем нам уезжать? — вопросом на вопрос ответил Хельг. — Это наша земля, тут живет наш бог, который в отличии от всех ваших, скрывшихся в своих доменах, и общающихся с вами только через своих аватаров, ходит среди нас и даже участвует с нами в самых жестоких битвах. — голос Хельга становился все громче и злее. — Да, наши земли жестоки. Да, тут не каждый выживет, и нам приходится бороться за свою жизнь, но это наша земля! Она досталась нам от наших предков, и как после смерти я смогу смотреть им в глаза, если я просто брошу то, что с таким трудом они отбили у Севера, и передали нам?

— Но ведь Север неимоверно опасен! Мы уже даже сидим с трудом, да и вам, как я вижу, переход дается не так легко. — не перестал задавать вопросы любопытный Фестиций. К слову даже Скит заметил как тяжело дышат Фьёр и Хельг.

— Тяжело нам только потому, что приходится прикрывать вас, южных неженок! — зло ответил Хельг, и отвернувшись от саней крикнул. — Бьёрн! Замени меня, мне надо отдышаться.

— Не сердитесь на него. — сказал добродушный Фьёр. Хотя добродушными великанов, которым Скит со своим ростом доставал лишь до пояса, мог назвать только сумасшедший. — Хельг еще плохо справляется со своими эмоциями. Его родители погибли десять лет назад, защищая город от нападения зверья. Справиться со Стужей можно только огнем души. Мы с детства учимся держать свою ярость в узде, и не спускать ее на каждого встречного, но при этом согревая себя этими горячими эмоциями. Поэтому некоторые молодые воины не справляются со своей злостью и легко выходят из себя.

Подошел Бьёрн, и сменил Хельга на посту. Под аурой здоровяка, хотя теперь так называть Бьёрна было не к месту, дышать стало несколько проще. Если смотреть по бороде, то Хельг был на ступень развития ниже Бьёрна и Фьёра. Давление на душу усилилось, мороз проникал сквозь шубы, и каждый час становилось только хуже. Дыхание давалось сложнее, шевелиться и вовсе не было никакого желания.

— Малыш Бьёрн! Мы уже соскучились по тебе! — ехидно начал говорить Мор.

Бьёрн молча схватил смертника за ворот шубы и выбросил того в снег. Лицо Мора сменило выражение с ехидства на испуг, но вылетев за границы защитной ауры не успел издать ни звука, как его сердце не выдержало, и остановилось.

— Ты чего творишь!? — испуганно воскликнул Фьёр. — Это же твой друг!

— Ничего страшного с ним не случится, даже на пользу пойдет. — спокойно ответил Бьёрн. — Возможно и язвить по-меньше станет.

— Да он же замерз насмерть! Естественно он не станет больше тебе грубить! Да как у тебя вообще еще остались живые друзья? — причитал обескураженный Фьёр. Вся его речь о том, что северяне держат себя в руках, и не выливают эмоции наружу, казалась пустым бахвальством, но произошедшее следом еще сильнее вывело Фьёра из себя, да и остальные северяне не сдержались, и начали неистово материться, схватившись