— Вы только что разбили свой панцирь, — сказал я с горечью. — И осколки его валяются вокруг.

— Я с ума схожу по вас, — повторяла Эйприл со счастливым видом. — По вас и по вашим несносным манерам… По самоуверенности, с которой вы идете по жизни, считая, что все женщины от 18 до 80 лет лежат у ваших ног, вот это и сводит меня с ума, мистер Бод!

— Бойд! — раздраженно поправил я.

Потом она снова прижалась ко мне, и я закрыл глаза, ожидая, что ее губы будут опять страстно искать мои. В этот момент я подумал, что, в конце концов, можно быть и великодушным. Почему бы не предоставить всю работу ей, если она так этого хочет?

Через некоторое время я открыл глаза и увидел, что голова Эйприл лежит у меня на груди. Нет причин волноваться, подумал я. Ночь только начинается, так почему бы ей и не передохнуть немного, прежде чем начать новую атаку на меня?

Минут через пять Эйприл начала сладко похрапывать.

В жизни мужчин есть минуты, когда надо смириться с неизбежным, — так мне сказала однажды блондинка, вышедшая замуж за тренера по дзюдо.

Я осторожно переложил голову Эйприл на кушетку и закрыл за собой дверь. Дорога к моему домику показалась мне бесконечно длинной, но я все же преодолел это расстояние.

В общем, я не мог назвать этот день удачным: мне не удалось узнать, кто убийца, не удалось заставить Муската вспомнить детали разыгравшейся трагедии, и даже Эйприл уснула в самый интересный момент.

Я сел на край кровати и попытался проделать сложный трюк — расшнуровать ботинки и не свалиться при этом на пол.

Мой труд уже почти подходил к концу, когда кто-то постучал в дверь.

«Может быть, это Эйприл проснулась и бросилась за мной?» — с надеждой подумал я, но, открыв дверь, понял, что ошибся. В дверях стоял Эдвард Вулрих, и вид у него был какой-то затравленный.

— Бойд, — торопливо начал он, — я разыскиваю вас весь вечер.

— И вот вы меня нашли, что дальше? — буркнул я.

— Прошу вас, уделите мне минутку, мне надо с вами поговорить, — канючил он. — Уверяю вас, это займет не больше двух минут.

— Ладно! — неохотно согласился я. — Только покороче.

Он прошел за мной в гостиную и молча остановился, переминаясь с ноги на ногу. Я терпеливо ждал.

— Очень сожалею, что… — наконец выдавил он. — Что я вас вчера ударил. Это, конечно, свинство.

— Но из-за этого не стоит посыпать голову пеплом, — ухмыльнулся я. — В ближайшие несколько дней я сломаю стул о вашу голову, и мы будем квиты.

— Нет, я серьезно, Бойд… Ведь вы, кажется, детектив, да?

— Как будто, — ответил я. — Хотя в данный момент я не очень в этом уверен.

— Не могли бы вы поработать на меня? — продолжал он.

— Но я сейчас выполняю задание киностудии, — объяснил я.

— Я хорошо заплачу, — пробормотал Вулрих. — Пять тысяч долларов!

— За что?

— За то, чтобы вы отыскали убийцу моей жены.

Какое-то время я недоверчиво разглядывал его.

— Где тут собака зарыта? — спросил я.

— Нет никакой собаки, — фыркнул он. — Просто мои дела совсем плохи. Полиция думает, что это я убил Элен.

— Чтобы получить страховку?

— Вот именно, — прорычал он. — По их мнению, я и женился на ней только для того, чтобы застраховать ее жизнь, а потом убить. Дикость какая!

— Но ее действительно убили, — бросил я.

Вулрих закусил нижнюю губу.

— Полицейские считают, что я влюблен в Глорию и, расправившись с женой, одним ударом убил двух зайцев: теперь я получу деньги, в которых так нуждаюсь, и смогу жениться на своей пассии.

Я ничего не ответил.

— Ну так как, Бойд? — спросил он. — Возьметесь за эту работу?

— Нет, — сказал я.

— Десять тысяч!

— Нет.

— Пятнадцать!

— Нет.

Он закурил сигарету, руки его дрожали.

— Мне нужна помощь! — взвизгнул он. — Помощь специалиста. Назовите свою цену, Бойд!

— Дело не в цене, — объяснил я. — Если вы не убивали Элен, вам и так нечего бояться.

— Не рассказывайте мне сказки! — огрызнулся Вулрих. — Страховая компания уже послала сюда своего детектива.

— Я уже имел честь с ним встретиться. — Меня невольно передернуло.

— У него замашки убийцы, — продолжал Вулрих. — Он попытался силой вырвать у меня признание. К счастью, я как раз держал в руке клюшку для гольфа, которой и ткнул ему в пузо, а потом вытолкнул его на улицу и запер дверь. Минут двадцать он молотил руками по двери, после чего ушел.

У меня сложилось впечатление, что Майк Свайн тоже не знает, с какой стороны взяться за это дело.

— Послушайте, Бойд, — сказал Вулрих, возвращаясь к прежней теме, — неужели вы мне не поможете?

Немного подумав, я сказал:

— Попытаюсь.

Вулрих с облегчением вздохнул:

— Спасибо! Тысячу раз спасибо!

— Меня не за что благодарить, — буркнул я. — Если убийцу не поймают в ближайшие дни, то я останусь без работы.

— Я вам заплачу, — заверил он меня. — Заплачу, как только убийца будет схвачен.

Я закурил новую сигарету.

— Как получилось, что, не успев жениться на Элен, вы предприняли вояж на яхте с Глорией? — спросил я.

— На этот вопрос очень легко ответить, — проговорил он с улыбкой. — Как вы знаете, я неудачно сыграл на бирже, дела мои шли хуже некуда. В это время Элен пела в клубе, который принадлежит или принадлежал мне, и я там часто ее встречал. Мы поженились тайно, поскольку у меня уже тогда были затруднения с деньгами и я искал какой-то выход из этого положения. В Нью-Йорке у меня кредита не было, поскольку все знали, что я погорел на обесценившихся акциях. А с Глорией мы были старыми друзьями. Вот я и подумал, что, если приударю за ней, она, возможно, одолжит мне тысяч двести. Этой суммы мне хватило бы, чтобы расплатиться с самыми настойчивыми кредиторами. Конечно, при таких обстоятельствах я не стал представлять Элен как свою жену.

— Теперь ясно, — сказал я.

Он кивнул:

— Поэтому мы и организовали прогулку на яхте. Элен пригласила своего старого поклонника — Муската Муллинса, я — Глорию, которая до вчерашнего вечера, разумеется, думала, что Мускат и Элен — влюбленная парочка. — Вулрих горько усмехнулся. — И лишь вчера вечером я узнал, что у Глории тоже ничего нет за душой и она согласилась на эту прогулку только ради того, чтобы выкачать из меня денежки.

— Какая неудача! — посочувствовал я, не моргнув и глазом.

— Да, ситуация не из приятных, старина, — поддакнул он. — Звезда экрана — и вдруг банкротка!