Мы подъехали к зданию ЗАГСа, я сразу увидела машину Егора.

– Ты как, нормально? – заботливо поинтересовался Артём. Выдохнула, перед смертью не надышишься.

– Я готова, давай устроим шоу.

Самое сложное в нашем спектакле – это поцелуй. У меня дрожали руки, когда я, опираясь на ладонь Артёма, вышла из машины. Я обняла его, улыбаясь, предоставляла, что это Майкл. Закрыла глаза, чужие губы коснулись меня. Вспомнила наш первый поцелуй с Вальтером. Кажется, я выглядела убедительно. Артём, конечно, перестарался, позволил себе слишком многое. Ох, получит он у меня потом.

Первым из машины вышел Майкл, он выглядел спокойным, лишь глаза выдавали его истинные чувства, в них жажда мести. Мне стало страшно, за малыша, обняла его рукой, он заметил это, скулы заиграли на его лице.

Майкл поздоровался, от звука его голоса, вся затрепетала, я так скучала, так хотела кинуться ему на шею.

Вдыхала холодный воздух, а внутри все горело, плавилось.

– Зачем ты здесь? – я надеялась, что не придется объясняться лично, но сразу было понятно, что он просто так не сдастся. Вальтер стоял рядом, ничего не говорил, смотрел так, как будто видит меня впервые.

– Малышка, тебе не кажется, что я имею право получить объяснение? – малышка… Больше никому не позволю так себя называть.

– Нечего объяснять, наши отношения были ошибкой.

– Ошибкой? – он притянул меня к себе, я почти потеряла сознание от его близости, невольно зажмурилась, плавилась, наслаждалась последними прощальными объятиями.

– Я люблю его, тебе придётся отпустить меня, – но тело кричало об обратном.

– Врёшь! – он впился в мои губы поцелуем, едва сдержала стон, не отвечала, если поддамся, это конец. Он отвезёт меня к себе, и я могу потерять малыша. Сегодня я видела, Майкл может быть пугающим. Вполне возможно, что когда-нибудь он не сдержится. Я не могу так рисковать своим чудом.

– Амелия, не пущу! Моя, – шептал он с каким-то отчаянием в голосе, сжимая меня в медвежьих объятьях.

– Пустишь. Я люблю другого, жду от него ребенка.

– Нет, – сжал сильнее, ещё чуть-чуть, и он сломает мне рёбра.

– Отпусти, ты делаешь мне больно! – Майкл нехотя разжал руки. В его глазах боль.

– Но это может быть и мой ребёнок или Вальтера?

– Артём так же подумал, поэтому мы сделали тест ДНК, – вранье, конечно, но надеюсь, он поверит. – Артём, дай документ, – он достал из кармана бумагу, которую купил отец. – Знала, что ты не поверишь, можешь удостовериться.

– Ребёнка ещё нет, а ты сделала тест? – он вчитывался в бумагу, где написано, что Артём отец на 99%, потом передал Вальтеру. Он перечитал бумагу, глаза его метали молнии, он шел на меня, я отступала, пока не уперлась спиной в лимузин. Схватил меня за шею, до боли сжал её.

– Амелия, – начал Вальтер, – ты такая же сука, как и моя невеста. Какой-то месяц, и ты прыгнула в койку к другому?! – его слова больно били в самое сердце.

– Только, потому что я никогда по-настоящему вас не любила.

– Надеюсь, хоть с ним ты будешь счастлива, – пожелал Майкл голосом, которым обычно желают смерти. – Пошли, Вальтер. У нас есть повод напиться. Хуже было, если бы мы начали войну и узнали, что нам не за кого сражаться, – Вальтер отпустил мою шею из мертвой хватки, с ненавистью посмотрел на меня и пошел следом за Майклом.

Смотрела, как Егор отъезжает с площадки, а я всё ещё не могла оторвать взгляд от удаляющейся машины, обняв Артёма, разрыдалась.

– Я тебе рубашку испачкаю тушью, – он погладил меня по голове.

– Ничего, думал, будет драка.

– Я тоже. Они так легко поверили…

***

Вальтер

Два года прошли, как в тумане, опять взялся за бутылку. Адская боль, скручивала всё внутри, от гнева помутился рассудок. Я намеренно накачивал себя алкоголем до такой степени, чтобы даже двигаться не было возможности.

Так хочется свернуть ей шею, предательница! Я не мог причинить ей вред. В равной степени я любил, ненавидел и желал.

Майклу пришлось снять меня с должности, он понимал, что без дела я совсем загнусь, он устал бороться с моими демонами. Мог бы приказать, как альфа, но пошел бы против своих принципов, и это окончательно сломало мою волю.

Я сделал глоток прямо из бутылки, горячая жидкость притупляла душевную боль. Посмотрел вниз, передо мной на коленях стоит брюнетка, она очень стараться доставить мне удовольствие, но она не Амелия. Меня выворачивает от девушки, стоящей передо мной. Очередная попытка забыть Амелию пошла прахом.

Ненавижу гадину! Застряла в сердце, как заноза и ноет, причиняет боль, схватила за яйца и не отпускает.

– Иди домой, – допил виски, отшвырнул в сторону пустую бутылку.

– Вальтер, может, тебе таблетку выпить? У меня есть, если что.

Дожили! Я без Амелии даже не мужик, телку трахнуть не могу.

– Не нужно никаких таблеток, просто ты не она.

– Ты до сих пор сходишь с ума по этой суке, Амелии? – мой пьяный язык слишком много болтает, за секунду рассвирепел. Никому не позволю оскорблять её! Схватил девушку за волосы.

– Ты и мизинца её не стоишь! Не смей произносить её имя! Пошла вон! – отшвырнул её, она, давясь слезами, собирала раскиданные по комнате вещи.

Откинулся головой на спинку кресла. В мозг, как змеи, заползли воспоминания о нашей первой встрече, первом поцелуе, нашей ночи. Как бы я хотел, чтобы она оказалась здесь сейчас. Я бы опрокинул её на стол, и долго бы трахал, мстил за причиненную боль. От этих мыслей член встрепенулся. Вздыхая, достал старый журнал, на нём Амелия в свадебном красном платье, её мужа я вырезал. На снимке она соблазнительно улыбается, красный шёлк облегает точеную фигурку, на холмиках груди в свете софитов поблескивает бриллиантовое ожерелье. Представил, как сдираю с неё чёртову красную тряпку, я даже помню её запах. Провел рукой по всей длине члена, мне хватало пару минут, чтобы снять напряжение.

Достал из бар очередную бутылку. Начинаю трезветь, и в груди снова тупая боль.

Что случилось? Почему она разлюбила меня? Я ведь видел в наш последний день, что она была искренней. Как она бросилась на нашу защиту? Моя грозная Пантера. Куда все это делось?

Меня не отпускает ощущение, что я в гневе чего-то не увидел, слишком легко сдался. Вернуться бы в тот день, я бы похитил её, и по херу, что ребёнок не от меня, я бы воспитал его как родного.

В прессе искал упоминания об Амелии, но ничего не нашёл. Статьи о Викторе появлялись каждый месяц, а о ней ничего, словно её никогда не существовало. Словно она плод моего больного затуманенного алкоголем воображения.

Я должен встретиться с ней ещё раз, возможно, она и разговаривать со мной не станет, но попытаться стоит.