Глаза Богатова блеснули:

– Вот, значит, как. А вы уверены, что анализ в Зареченске потеряли случайно?

– Полагаю, что да. Тем более не яд же в ее крови. Всего лишь указание на то, что она принимала антикоагулянт, пусть и в значительной дозе.

Денис пару секунд подумал и добавил:

– Насколько я знаю, антикоагулянты – лекарства довольно серьезные. Но это не те препараты, что убивают наверняка.

– Согласен, – кивнул Ходасевич. – Вряд ли даже та приличная доза, что получила ваша подруга, причинила бы фатальный вред абсолютно здоровому человеку. Но, похоже, Женя находилась в зоне риска. Определенно знаю: из-за проблем с позвоночником она принимала диклофенак. Это лекарство вместе с препаратами для разжижения крови не назначают. Вы только что на Викентия Ильича сослались. Если он предполагает, что у нее могла быть гипертония, антикоагулянты представляют еще более серьезную опасность. А если, не дай бог, недиагностированная аневризма имелась?

Богатов среагировал мгновенно:

– Аневризмы у Жени точно нет – КТ сделали еще в Зареченске. Насчет диклофенака, гипертонии – согласен. Но тогда сразу возникает вопрос: кто мог о ее болезнях знать и эту информацию использовать? Муж? – Губы гневно скривились.

Ходасевич пока что не стал разглашать информацию, что Максиму еще и вардарин выписывали.

– Но тогда из пазла выпадает странная поездка в Донской. Это суббота. Дома сказала, что вызвали на работу. Митю с собой не взяла. Что Жене могло понадобиться от акушерки, нечистой на руку?

Богатов протянул:

– Я не знаю, в чем суть. Но нечистые на руку часто располагают конфиденциальной информацией. Женька могла приехать в Донской за этим.

– Расскажу вам еще кое-что.

Ходасевич конспективно изложил печальную историю сослуживицы Лидочки. Передал слова Зои, будто Женя собиралась за смерть девушки мстить.

– Кому? – нахмурился Денис.

Пришлось поведать и про Симеонову. Валерий Петрович подчеркнул: блогерша действительно задурила бывшей детдомовке голову. Но обвинять ее в смерти незадачливой владелицы дома моды можно лишь косвенно.

– Как считаете: могла Женя вообще затеять такое? – спросил Ходасевич.

Богатов насупился:

– Мы с ней иногда наказывали плохих парней. Но только если нам за это платили. Воздаянием и восстановлением мировой справедливости на общественных началах никогда не занимались.

– За восемь лет Женя могла измениться.

– Зачем вы вообще завели этот разговор? – внимательно взглянул он.

Ходасевич ответил честно:

– Мне нужен союзник. Вы хорошо знаете Женю, имеете определенные возможности и, полагаю, тоже хотите узнать правду.

– Я буду польщен работать в связке с вами, – склонил голову Денис. – Но мне нужны факты. Все.

– Я пока выяснил не так много. К Алевтине Георгиевне в город Донской Женя ездила за пять дней до инсульта. А накануне своей внезапной болезни она брала отгул. И не исключено, что встречалась в этот день именно с обидчицей девочки Лиды, той самой Еленой Симеоновой.

– Где?

– Не знаю. Единственная достоверная информация: утром Женя звонила по номеру, скорее всего принадлежащему блогерше.

– А что точно известно про тот день?

– Наверняка – только то, что Женя отпросилась с работы. Утром разговаривала с блогершей. А вечером – приезжала к своим родителям в Киржач.

– Зачем?

– Им – наврала про командировку в соседний город Александров. В филиал, которого на самом деле не существует. Мужу сказала: маму надо было свозить к врачу.

Богатов неприкрыто оживился:

– Женя никогда не врет – если у нее нет к тому серьезных оснований.

Ходасевич задумчиво протянул:

– Я пытаюсь понять. Если Женя все-таки решила наказать Симеонову за смерть девочки – как бы она стала действовать? Блогерша – звезда социальных сетей. Кумир миллионов. Ей подражают. На нее чуть ли не молятся. Кстати, замужем. Четверо прекрасных детей – их фотографии регулярно появляются в Инстаграме. Но она гремит только в последние годы. И рожать начала достаточно поздно. А лет до тридцати ее жизнь не слишком прозрачна. Можно допустить, что имелся у нее, допустим, случайный, нежеланный ребенок. И судьбу его как раз устраивала Алевтина Гордеевна. Симеонова – личность публичная, дорожит своей репутацией, у нее миллионы почитателей, они видят в ней идеал, смотрят в рот. Женя – я сейчас просто фантазирую – выяснила у бывшей акушерки компромат. Предъявила его Симеоновой, а та…

– Я понял вашу мысль, – перебил Богатов. – Вы хотите узнать, могла ли Женя решить разрушить этой блогерше репутацию, а значит, и весь ее бизнес? Могла. В нашем м-м… архиве есть пара подобных дел. Но именно здесь нестыковка. Если Женя, как вы говорите, просто благородно мстила за смерть сотрудницы – зачем ей тогда вообще встречаться с Симеоновой? Разве не логично – просто раздобыть компромат и слить порочащие факты в соцсети и на ти-ви?

– Возможно, она хотела прежде посмотреть ей в глаза.

– Не думаю. Женя не была склонна к театральным эффектам. Вы уверены, что они все-таки встречались?

– Нет. Но тогда возникает вопрос: где она провела день накануне инсульта? До того момента, как приехала поздно вечером в Киржач?

Богатов взглянул на Ходасевича искоса.

– Вы меня раздразнили.

– Есть идеи, что делать дальше? – хладнокровно поинтересовался Валерий Петрович.

– Для начала ознакомлюсь с биографией фигурантки, – задумчиво сказал Богатов.

– Она, кстати, искусно отредактирована.

– Ничего, – усмехнулся Денис. – Я умею докапываться до сути.

– Звоните, если узнаете что-то интересное. Но вы мне так и не сказали, что значит «клеверный платочек», – напомнил Валерий Петрович.

– Клеверный платочек, на нашем с Женей языке, означало – бинго. Крупный выигрыш. Большая удача. Так что эта ваша акушерка ей явно что-то топовое рассказала…

Валерий Петрович не торопил. Денис мечтательно усмехнулся:

– А откуда пошло? Расскажу. Дело давнее. Случилось это… дай бог памяти… лет десять-двенадцать назад. Один большой человек участок себе купил – три гектара. Строиться собрался с размахом – поместье, винодельня, аквадискотека. Место роскошное – побережье, экология, воздух. Одна незадача: поблизости хутор. Дом-развалюха, хозяин старик с незапамятных лет живет. Его поначалу и в расчет не брали. Взялись выселять, уже когда стройка вовсю развернулась. Но дед уперся насмерть – не буду съезжать, и все тут. Денег не брал. Когда поджечь пытались – засек, успел помешать. И склочником оказался опытным – во все инстанции кляузы, блогеров привлек, СМИ западные. Заявление сделал: если что с ним случится, дом он дочке завещал со строгим наказом ни под каким видом не продавать и в причинах его смерти тщательно разобраться. В такой ситуации, – он доверительно улыбнулся, – несчастный случай надо очень ответственно готовить. Но мы с Женей взялись. Выехали на место, присмотрелись, с дедом пообщались. Старикашка ничтожный, вредный – а ей приглянулся почему-то. И начала меня убеждать: силой его выгнать – проще простого. Но высший пилотаж – сделать так, чтобы дед сам свалил. Я посмеялся, мы даже поссорились. Но Женька упрямая. Раз уехала, мне не сказала куда, другой. А на третий день под вечер приезжает такая довольная, говорит: