Сейчас, сорок лет спустя, вокруг ставки Правителя в Ташкирмене расстроился большой вольный город, столица Царства Зингла, простёршегося от земель смоленских на западе до земель пермских на востоке, и от моря Каспийского до морей Баренцева и Балтийского. Лишь города под куполами не подчиняются Правителю, а живут своей прежней жизнью. И кажется мне, что их время скоро уйдёт, ибо нельзя прятаться за куполами вечно, но отказаться от них они уже не способны.

Несколько раз из Москвы Зинглу привозили предложения о встрече с чиновниками сначала пятого, затем третьего и, наконец, второго звена, но он оставлял их без ответа. Города Правителя не интересуют, он мечтает расширить своё царство на восток — до самой Сибири, из которой в последнее время приходит немало путников-иззвенов: слухи о царстве Ташкирмень дошли и до тех краёв. Церковь в честь Встречи со Святым Саввой направила в Сибирь несколько своих послушников нести слово о Боге, а сам Зингл ведёт активные переговоры с приходящими оттуда иззвенами.

В Ташкирмене проживает почти двадцать пять тысяч человек, включая чечухов, для которых отведён отдельный район. Первые дети нового города уже имеют своих детей, и внуки иззвенов больше похожи на своих дедов, чем на родителей. В столице — пять мельниц, большой базар в центре, на который каждый день съезжаются фермеры, охотники, рыбаки и торговцы. Работают несколько кузниц, больничный дом, а в районе чечухов — швейные мастерские. Мужчины-чечухи трудятся в каменном карьере, где добывают камень для строительства домов. Из него был построен величественный дворец самого Зингла — трёхэтажный, с залом для торжественных обедов и приёмов, большим вишнёвым садом и террасами, спускающимися от дворца к речному морю. Неподалёку от дворца работает верфь, где строят лодки по заказу торговцев, перевозящих грузы от Великого моря на юге до глухих северных земель. В Ташкирмене осело множество Мастеров из разных мест. Они освобождены Правителем от налога, а за это обучают присланных им иззвенов своему мастерству. Мастера — одна из двух привилегированных каст. Вторая — личная дружина Зингла, части которой расквартированы во всех землях.

Конечно, не всё так гладко в жизни нового царства, ибо на свете не бывает гладких дорог. В пятом году было жестоко подавлено выступление бехорга Алтана, решившего захватить власть. В назидание остальным Зингл вывесил трупы бунтовщиков прямо на базарной площади, а через три дня сжёг их, приказав свалить в общий костёр. В седьмом году в посёлке началась эпидемия — умерло сто сорок человек, но усилиями травников и чечухов она была погашена. Именно после того Зингл приказал построить больничный дом и ввел жёстокие наказания для тех, кто устраивает на улицах мусорные свалки. Посёлок стал чище, а отношение к чечухам изменилось к лучшему.

Через год степные чечухи попытались прорваться в посёлок, чтобы отбить своих женщин, успели спалить несколько домов, но были уничтожены подоспевшими дружинниками. И всё же иззвены постепенно привыкают считать потомков выживших такими же людьми, как и они сами. Тому способствуют женщины и дети — в общем-то, как во все времена в этом мире. А ещё тому способствуют единая вера и первосвященник-чечух Артемий — человек, уважаемый всеми в Ташкирмене и далеко за его пределами.

Таково краткое описание Царства на Ташикирмене, записанное мною, мастером Ерёминым Сергеем Алексеевичем для потомков.

Лето 40-е от основания Царства на Ташкирмене.

Пафнутий, монах. Ему недавно исполнилось девяносто шесть лет, и он постоянно находится в ските на той самой ферме, которую некогда осаждала Орда у монастыря Саввы. Вместе с ним проживают Ксюха и Иван, добрые друзья мои, и воспитатели вместе с Пафнутием первосвященника Артемия, который не забывает их, и каждый год приезжает в гости. Ксюха и Иван ведут большое хозяйство, а Пафнутий обучает мальчишек, что присылает ему первосвященник. «Азбука Артемия», с нарисованными на каждую букву зверями, птицами и растениями, по которой обучался некогда сам первосвященник и по которой обучают ныне грамоте детей в Ташкирмене, создана была много лет назад Ксюхой. Она, Иван и Мастер Джон Матвеевич являются и авторами широко известной иллюстрированной «Энциклопедии охотника».

Джон Матвеевич, Мастер и мой учитель. Ему уже девяносто, но он по-прежнему бодр, имеет учеников и недавно прислал мне свой новый труд по истории древней Москвы. Там же он и проживает до сих пор.

Владимир, копальщик. Ему — семьдесят восемь, что для иззвенов, родившихся в городе ещё не много. Как известно, средний срок жизни инкубаторских детей — сто двадцать лет. В прошлом году он добрался аж до самой Африки и исследовал пирамиды и сфинкса. Рассказывает, что видел чернокожих чечухов верхом на горбатых лошадях. В августе каждого года он обычно возвращается в Москву, где его и можно отыскать.

Игорь Маралин, Соня Подосинкина. Они проживают в Звенигороде, по соседству с бабой Ритой. Игорь сочиняет напевные стихи, кои именует где-то вычитанным словом «песни», сопровождая исполнение музыкой на старинном инструменте под названием «гитара». Инструмент этот подарил ему Вовка, а Джон Матвеевич отыскал в своей библиотеке книжку по обучению игре на гитаре. Маралин много ездит по землям Царства Ташкирменя с выступлениями, и известен сейчас чуть ли не в каждом поселении. Иногда вместе с ним выступает Соня: она сочиняет сказки и любит читать их маленьким детям.

Баба Рита. Травница. Ей уже девяносто, но выглядит она лет на семьдесят, благодаря своему лекарскому искусству. К ней часто приезжают в Звенигород для обучения молодые лекари, и Рита никому не отказывает.

Мельник Стас. Несмотря на свои восемьдесят, Станислав по-прежнему держит мельницу близ Звенигорода. У него большая семья, и восемнадцать детей. Узнав о том, что иззвены Зингла берут себе женщин-чечухов, он завел при мельнице целый чечухский гарем.

И, наконец, я сам. Мастер Ерёмин Сергей Алексеевич, проживаю в большом доме на берегу речного моря, неподалёку от верфи и дворца Правителя. Женя Синицына живёт со мной, она — старший бахорг-советник при дворце Правителя Зингла.