Дима волновался и путался в словах. Катя сидела как громом пораженная. То, что она услышала, потрясло ее больше, чем весть об измене мужа. Его поведение ее пугало, она не находила ему объяснений, и это было самым худшим. Пожалуй, хуже этого была только перспектива ехать с мужем в одном автобусе и, может быть, выдать себя. Она попыталась возразить:

— Но ведь сейчас праздник, и автобус не заполнен. Как я буду следить за ним?! Он меня увидит, станет присматриваться и узнает.

— Автобус полон! — воскликнул Дима. — На этой остановке почти никто не садится, верно, но он битком набит! Там конечная — у платформы электрички. Люди едут на дачи.

— Ясно. Но ведь мне придется там выйти, и тогда он меня увидит.

— Там стоит газетный киоск. Зайди за него, как только выйдешь, и он тебя не увидит. А обратно тоже едет немало народу — с дач.

Больше он ничего не успел сказать — мимо них по другой стороне улицы проскочил автобус номер 325. Катя задрожала, Дима обрадовался:

— Сейчас он обогнет кольцо, там будет его конечная, я знаю маршрут. И Игорь сейчас выйдет. Остановка рядом. Он дождется автобуса на этой стороне и снова в него сядет.

И действительно, Катя вдруг увидела мужа, он переходил улицу, и, судя по всему, его нисколько не интересовал серый «Вольво», стоявший почти рядом с его машиной. Он подошел совсем близко, и Катя нацепила на нос снятые было очки. Игорь стоял на остановке, глядя себе под ноги. Вид у него был странноватый — он как будто ушел в себя и ничего не видел и не слышал.

— Видишь, в каком он состоянии? — шептал Дима, пригнувшись к самому ее лицу. — Ни черта не замечает. Еще минуту… Так. Автобус идет. Готовься.

К остановке подъехал автобус. Дима не соврал — народу там было предостаточно. Как только двери открылись, Игорь вошел. Катя выскочила из машины, бросилась к другим дверям, задним, и успела вскочить, когда они уже закрывались. Ее лихорадило, и действовала она словно против своей воли. Ее сразу же тесно зажали между двумя тяжелыми, словно камнями набитыми, рюкзаками, и она даже обрадовалась этому — Игорь в своем переднем отделении автобуса никак не мог ее видеть. Но и она его не видела. Зато видела машину Димы — он поехал за автобусом, держась чуть поодаль. Это несколько ободрило Катю — так она чувствовала хоть какую-то поддержку.

Пять минут, до следующей остановки, она ехала, не двигаясь с места. Потом ей пришло в голову, что в таком случае ее поездка становится бессмысленной — ведь она не могла разгадать странную тайну Игоря, не видя его. «Зачем ему понадобилось это мотание по автобусам?! — подумала она. — Это похоже на насмешку над нами… Может быть, он все же заметил Диму и решил поиздеваться над ним и надо мной?! Хороший способ свести нас с ума. Дима уже сам не свой, а я едва стою на ногах… И еще эти рюкзаки!» Но тем не менее она решила пробраться поближе к мужу. Несколько утешало ее то, что Дима, даже зная о ее маскировке, при встрече не сразу ее опознал. «Значит, Игорь подавно не узнает… — сказала она себе. — Надо рискнуть. Главное — не приближаться вплотную и не открывать рта — мой голос он узнает сразу. Вперед!»

Она сделала попытку пробраться ближе к Игорю, но получалось у нее плохо — в проходе тесно стояли люди. Чтобы пробираться вперед, нужно было толкаться, работая локтями, а она боялась таким образом поссориться с какой-нибудь голосистой пассажиркой и привлечь к себе внимание Игоря.

— Простите… — еле слышно шептала она. — Простите…

Медленно, но верно продвигалась она вперед, все время боясь столкнуться с Игорем лицом к лицу — ведь она не знала, где он стоит. Наконец это стало опасно — она дошла почти до головы автобуса.

— Простите… — прошептала она в последний раз, и слова замерли у нее на губах. Она его увидела.

Он, как ей показалось, смотрел прямо на нее. Еще секунда — и он ее узнает. Кате захотелось провалиться сквозь землю, нырнуть между спинами других пассажиров и скрыться от его глаз. Но она понимала, что такое поведение, скорее всего, привлечет к себе его внимание, и осталась стоять рядом с ним. Их разделял только один человек — молодой худощавый парень в джинсовой куртке. Катя сделала единственное, что могла, — незаметно отодвинулась назад, наполовину скрывшись за парнем. Так ей был виден муж, и в то же время она не бросалась ему в глаза. «Он меня не узнал! — сказала она себе, несколько собравшись с духом. — Если бы он меня узнал, то не стал бы молчать. Сделал бы хоть какое-то движение, что ли, вскрикнул. Или же он слишком хороший актер? Никогда за ним не замечала. Вряд ли! Просто я прекрасно загримирована. Но что он тут делает?! Куда едет?! В свой совхоз?! У него что, машина сломалась и он решил добраться городским транспортом и электричкой? Все было бы прекрасно, но с ним нет сумки и он, как говорит Дима, тут же пересаживается на конечной остановке и едет обратно тем же маршрутом. И это уж никак не объяснишь… Он ничего не покупает, ни с кем не общается на этих остановках. Он не делает совершенно ничего! Зачем ему это надо?!»

Внезапно она заметила, что Игорь передвинулся дальше. Теперь их разделяли по меньшей мере три человека. «Идти за ним?! — в отчаянии подумала Катя. — А я смогу сделать это незаметно?!»

Старушка, сидевшая рядом с ней у окна, вдруг встала и принялась толкаться, освобождая себе выход. Парень посмотрел на Катю и предложил ей сесть. Она кивнула и уселась на место старушки. Теперь она видела Игоря — видела его лицо, по крайней мере. Зато и он видел ее, но больше она этого не опасалась — она была уверена в своей маскировке. Через свои темные очки она незаметно рассматривала его. «Какое странное у него лицо… — думала она. — Почти незнакомое. Какое-то напряженное. Нет, отрешенное от всего. Он смотрит в окно. Перед ним стоит женщина. Блондинка. Довольно страшненькая… Хм, у нее тоже странноватое лицо! Как будто сейчас в обморок упадет… Покраснела. Да что это с ней?!»

Полноватая блондинка лет тридцати, стоявшая спиной к Игорю, действительно резко менялась в лице — то краснела, то бледнела, то шла пятнами. Ее глаза приобрели какое-то растерянное и испуганное выражение, она словно прислушивалась к чему-то. Катя смотрела на нее и не понимала, в чем причина таких перемен. Потом она перевела взгляд на мужа. Тот стоял позади блондинки очень прямо, почти навытяжку, и видно было, что толпа тесно прижала их друг к другу. Смутная догадка озарила Катю.

«А что, если… — подумала она. — Нет, не может быть. Баба просто больна…»

В этот миг автобус остановился, двери распахнулись, и блондинка, резко развернувшись, вдруг пулей вылетела наружу. Вслед ей ругались — она была вне себя и многим отдавила ноги своими каблуками. Игорь теперь стоял у окна, ничем не заслоненный от Кати. Она даже съежилась — маскировка маскировкой, но если она так хорошо его видит, то и он ее видит прекрасно. Но только пришло ли ему в голову, что эта мрачноватая женщина в дешевом платье, эта брюнетка в огромных черных зеркальных очках — его жена?! Нет, такого быть не могло. Катя такой возможности не допускала. И все же ей было очень странно и страшновато находиться так близко от мужа — быть лицом к лицу с ним. «По крайней мере, одна загадка разгадана… — сказала она себе. — Вот зачем ему автобусные талончики. Он, значит, обожает ездить в переполненных автобусах… Странное хобби, надо признаться. Не очень разорительное, но все же странное… Есть в этом что-то детское. Когда-то, когда я была школьницей, я тоже любила сесть на незнакомый маршрут и поехать до конечной остановки — все равно автобус привезет потом обратно… Я так делала, когда на душе было нехорошо. Тогда мне лучше думалось и почему-то улучшалось настроение. Иногда прогуливала так уроки… Правда, это в младших классах, в старших я училась как проклятая… И Шорох мне спуску не давал: как урок французского — так „Катя, отвечать!“».