– Если честно, и сама не знаю, – растерянно улыбнулась Дана. – Прости, я действительно дура.

– Ты не дура. Ты просто женщина, – улыбнулся Матвей. – Женщина, которая продолжает мыслить довоенными категориями.

– А ты ими не мыслишь хоть иногда? – спросила Дана, снова обнимая его.

– Нет. С того момента, как мои девчонки у меня на глазах сгорели. Выйдя из госпиталя, я к тёще отправился. А на следующий день и её схоронил. Не перенесла старушка. А после этого я в СКС подался и слово себе дал, что пока за каждую из них по сотне гадов не уничтожу, не успокоюсь. С тех пор так и живу.

Рассказывая ей всё это, Матвей неожиданно для себя понял, что впервые говорит с Даной о своей прежней жизни. Раньше она не задавала вопросов, а он сам старался не касаться этой темы. Впрочем, так вели себя большинство тех, кому повезло остаться в живых. Задавать вопросы о семье и близких стало невежливо.

Слушая его рассказ, Дана низко опустила голову и чуть слышно всхлипнула. Услышав этот звук, Матвей прижал девушку к себе и, аккуратно подняв её лицо за подбородок, спросил:

– Ты чего?

– Ты любил их? – спросила Дана.

– Конечно. Я их очень любил. А главное, мы были счастливы, – выдохнул проводник, сглатывая подкативший к горлу комок.

– А со мной? – прошептала Дана, задав чисто женский вопрос.

– И с тобой. Просто с тобой всё по-другому, – ответил Матвей, поцеловав её. – Да я и сам совсем другой. Того Матвея давно уже нет. Он умер в тот же день, что и его семья. Здесь, с тобой, другой Матвей. Солдат, с которым ты познакомилась в госпитале.

– Значит, я влюбилась в солдата?

– Точнее, в сержанта Специальной кинологической службы, – усмехнулся Матвей.

– Ну и ладно, – улыбнулась в ответ девушка. – Главное, что этот сержант мне подходит.

– В каком смысле? – сделал вид, что не понял, проводник. – Как платье, к глазам?

– Дурень, как мужчина женщине, – звонко расхохоталась Дана, стукнув его кулачком по плечу.

– Так на чём мы остановились? – спросил Матвей, рассмеявшись в ответ.

– Кажется, вот на этом, – лукаво улыбнулась Дана, целуя его.

Ввалившись в спальню, они забыли обо всём на свете. В себя Матвей пришёл, когда в его мозгу прозвучал голос Роя.

– Открой дверь, – услышал он и, скатившись с кровати, кинулся искать штаны.

– Что случилось? – насторожилась Дана.

– Ройка вернулся, – ответил проводник, выскакивая из спальни и на ходу запрыгивая в штаны.

На этот раз пёс притащил зайца. Задумчиво повертев добычу в руке, Матвей вернул её псу, с улыбкой сказав:

– Тут тебе самому мало.

– А я сам и съем, – не раздумывая ответил Рой и, аккуратно забрав тушку, отправился на своё место.

– Э-э, приятель, не здесь, – остановил его Матвей. – Вали вместе с ним на улицу.

– Почему? – повернулся к нему Рой. – Я всегда ем здесь.

– Да, но здесь ты ешь свой корм и иногда грызёшь кости, а вот с тушкой будь добр отправляться на улицу.

– Почему? – упрямо повторил Рой.

– Потому что из неё польётся кровь и полезут клочья шерсти. Не надо разводить грязь в доме.

Задумчиво оглядев пол и свой матрас, Рой развернулся и, толкнув головой дверь, вышел на крыльцо. Устроившись под ближайшим деревом, пёс с явным удовольствием принялся за еду. Присев на ступеньку, Матвей закурил и, глядя на пса, с улыбкой покачал головой.

– Смеёшься надо мной? – спросил Рой, не отрываясь от добычи.

– Смеюсь над тем, как ты пытаешься стать диким зверем.

– А что в этом смешного?

– Ты домашний пёс, Ройка. Служебный. Можно сказать, солдат. И дикая жизнь не для тебя.

– Думаешь, я не смогу жить в лесу? – насторожился Рой и, бросив зайца, повернулся к проводнику.

– Сможешь. Но тебе будет скучно. Это не твоя жизнь. Ты слишком привык к людям.

– Мне надо подумать, – ответил Рой, возвращаясь к трапезе.

– А зачем ты вообще приволок его сюда? Мог бы в лесу съесть, – спросил Матвей.

– Ты сказал, что я должен приносить добычу, – последовал ответ.

– Достаточно было бы одной головы.

– Но косулю ты взял.

– Конечно. Это же хорошее, свежее мясо, а главное, его много. А заяц маленький, и его ты мог съесть сам. Принёс бы только голову, чтобы показать, что добыл. Я и не собирался отбирать у тебя всю добычу.

– Знаю. Ты хочешь знать, могу я кормить семью или нет. Я могу. Это не сложно.

– Тогда зачем тебе всё это? – удивился Матвей.

– Как ты себя чувствуешь? – неожиданно спросил Рой.

– Хорошо, даже отлично, – улыбнулся Матвей, вспомнив события прошедших часов.

– Вот и я хорошо. Это охота.

– Что охота?

– Это охота даёт нам силу и настроение. Мне весело и тебе весело, я сильный и ты сильный. Я тебе говорил.

– Ты опять про историю с обменом энергией? – сообразил проводник.

– Да. Это правда.

– Похоже на то. Но как ты узнал, что нужно делать?

– Я зверь, – последовал короткий ответ.

– И всё? Просто зверь? – удивился Матвей.

– А разве это не так?

– Так. Но почему ты решил, что если ты зверь, значит, охота должна вылечить тебя?

– Я вспомнил волка. Потом вспомнил, как весело мне в лесу. Даже когда мы искали врагов.

– А тебе было весело? – удивился Матвей.

– Конечно. Это тоже охота.

– Похоже, только на этой охоте нам с тобой в любой момент могут головы отстрелить.

– Я слышал врагов, – неожиданно перебил его Рой.

– Каких? – подскочил Матвей.

– Тех, жидких. И ещё врагов людей.

– Где? Далеко отсюда?

– Не знаю, как сказать. Я охотился за оврагом. И там услышал. Люди, недалеко. А жидкие за рекой.

– Почему ты решил, что люди – враги? – уточнил Матвей.

– Они ругались, что мало баб и мало добычи. Там есть один, который хочет сделать свой удел и стать князем.

– Кем?! – переспросил проводник, открыв от удивления рот.

– Князем. Хочет, чтобы все ему подчинялись и делали всё, что он прикажет. Хочет наловить много рабов и заставить их работать. Что такое рабы?

– Это трудно объяснить, – задумчиво проговорил Матвей, обдумывая услышанное. – Ты сможешь найти людей ещё раз?

– Да. Это не трудно. Они всё время ругаются. Им нечего есть. В деревне закончилась еда, а все крестьяне разбежались, пока они бухали, – ответил Рой.