— Крайний срок? — сказал Ник, глядя на верхнюю строчку.

— Это сегодняшняя дата.

— Кто этот Рукай?

— Не вполне в том уверен, но, как мне кажется, это может быть Гестов Рукай, албанец, заявлявший свои права на организованную преступность в Нью-Йорке. Но должен вам сказать: если он напугал Дэнса, то далеко не дурак.

— Зато, — зловеще проговорил Ник, — он вполне может оказаться намного опаснее.

— Я бы обратил внимание на Дэнса.

— Хоть он и выглядит сумасшедшим, — сказал Ник, — вряд ли это был он.

— В каком смысле — был? — в замешательстве переспросил Дрейфус.

— Ну да, конечно, — быстро поправился Куинн. Хоть он и мог во многом согласиться с Дрейфусом, улика лежала в его кармане. Вне всякого сомнения, на шее убийцы Джулии висел медальон святого Христофора, а Ник видел шею Дэнса и его обнаженную грудь, на которой ничего не висело. Рэндолл, пятидесятивосьмилетний толстяк-полицейский, тоже не мог быть убийцей — Ник в этом уверен, поскольку видел, как тот садился в синий «Шевроле Импала» в то самое мгновение, когда застрелили Джулию. Значит, на курок нажал кто-то из троих оставшихся — Брайнхарт, Арилио или Рукай.

— После сегодняшнего ограбления Дэнс начал преследовать моего брата. Если бы он не погиб в авиакатастрофе, они бы его убили. Этот коп готов на все, чтобы найти шкатулку, ибо он считал, что она стоит целое состояние. Уверен, что он точно так же готов на все, чтобы замести следы и избежать поимки, — сказал Дрейфус, подтверждая тем самым грозящую Джулии опасность.

— Откуда вы так много знаете о том, что происходило во время ограбления? — с подозрением спросил Ник.

Дрейфус помолчал, словно собираясь раскрыть страшную тайну.

— После ограбления мне удалось найти брата. Я видел шкатулку, которую он забрал из сейфа Хенникота, пытался убедить его, что в ней вовсе не то, о чем он думает, что оно не заполнит дыру, которую он сам создал в своей жизни. Брат сказал, что уже слишком поздно, что Дэнс преследует его и готов убить на месте.

— Когда вы видели его в последний раз?

— В аэропорту.

— Господи… извините.

Дрейфус посмотрел на Куинна.

— Ник, мой брат погиб в этой авиакатастрофе, но его не было на рейсе 502.

— В каком смысле?

— Он появился в аэропорту на угнанной полицейской машине, с деревянной шкатулкой под мышкой. Я пытался сказать ему…

— Сказать что?

— Я пытался его остановить, — с болью в голосе проговорил Дрейфус.

— Я не знал… — сказал Ник.

— Он угнал мой самолет, — продолжал Дрейфус, глядя в окно и избегая взгляда Ника. — Он приставил к моей голове пистолет, забрал ключи и угнал мой самолет. Если бы я знал, я бы остановил его, убил бы его, чтобы предотвратить то, что случилось.

Ник смотрел на Дрейфуса, не в силах вымолвить ни слова.

— Я видел, как мой самолет врезался прямо в тот лайнер — рейс 502. Я видел, как они падают с неба навстречу смерти.

Николас потрясенно молчал. Он даже не мог представить себе, что два кошмарных события в Байрам-Хиллс как-то связаны друг с другом.

— Простите меня, — он наконец понял, что выражает взгляд Дрейфуса, — вовсе не чувство, что его предали, но чувство безмерной печали и огромной вины, ибо его брат стал причиной смерти двухсот двенадцати ни в чем не повинных людей.

Пока они ехали оставшиеся до дома полторы мили, больше не разговаривали.

Ник остановил машину перед домом. Оба вышли из автомобиля и с серьезным видом пожали друг другу руки.

— Спасибо за то, что одолжили машину. И еще, Ник, — сказал Дрейфус. — Если вы считаете, что ваша жена может их опознать, если у нее есть видеозапись ограбления, они не остановятся, пока не заставят ее замолчать. На вашем месте я бы увез ее подальше из этого города. Если у вас есть друзья, которым вы доверяете, я бы связался с ними. Поскольку на вашем месте не стал бы доверять никому в местной полиции.

— Согласен, — ответил Ник.

Дрейфус кивнул, забрался на водительское сиденье «Ауди», закрыл дверцу и опустил окно.

— Удачи вам.

Ник смотрел вслед Дрейфусу, пока тот не скрылся за углом. Достав из кармана часы, он проверил время: без трех минут три. «Лексуса» Джулии на дорожке перед домом не было. Он не знал, где она в данный момент, но момент этот скоро должен был закончиться.

Ник достал телефон и набрал номер Мак-Мэйнуса, радуясь, что взял его у солдата. Он посмотрел на листок бумаги с именами других полицейских, который дал ему Дрейфус.

— Привет, рядовой Мак-Мэйнус, — сказал Ник. — Это Ник Куинн.

— Да?

— Вместе с Дэнсом работают еще трое полицейских — Рэндолл, Арилио и Брайнхарт. Скажи своему командиру, пусть их арестуют. Повторяю: Рэндолл, Арилио и Брайнхарт.

— Мистер Куинн, если честно, то мистера Мак-Мэйнуса больше нет в живых.

Ник узнал голос Дэнса.

— Где ты? Ты дома? — Дэнс помолчал. — Пойми, я тебя все равно найду, а когда найду, то сверну тебе шею.

— Послушайте… — начал Ник, но его быстро прервали.

— Нет! — взорвался Дэнс. — Это ты меня послушай. Твоя жену зовут Джулия? Ты можешь представить ее мертвой? Можешь?

Ник потрясенно застыл, пытаясь отогнать прочь столь хорошо знакомую ему картину.

— Пуля в голову, — продолжал Дэнс. — Или как насчет ножа в брюхо, чтобы она могла взглянуть на собственные потроха? Мои люди уже ее ищут, а когда найдут — что ж, почему бы тебе просто не дать волю собственному воображению?

13:00

Пробежав напрямик через двор к дому Маркуса, Ник ворвался в незапертую дверь, даже не подумав о том, чтобы постучать, промчался через вестибюль и распахнул дверь в библиотеку, где, как он знал, работал друг.

— А, привет, — произнес тот, нисколько не удивленный внезапным вторжением. Он сидел за большим письменным столом, на котором гудели три компьютера.

Ник достал из кармана конверт и положил перед ним.

— Что это? — Маркус с любопытством уставился на подмоченное письмо, на котором узнал собственный почерк.

— Прежде чем ты его вскроешь, я бы хотел попросить тебя о помощи.

— Зачем все время об этом говорить? Просто садись и выкладывай, в чем дело.

Ник неохотно сел в кресло напротив Маркуса.

— У меня есть три минуты, чтобы убедить тебя в невозможном. То, что в этом письме, — абсолютная правда; ты написал его по моему настоянию.

— Что ты…

Ник поднял руку.

— Прежде чем ты что-нибудь скажешь, знай, что я никогда бы не стал тебя обманывать или манипулировать тобой. Знай, что я полностью в своем уме.