Как женщина, приговоренная к смерти через повешение, я заказала свои самые любимые блюда, как будто это были последние секунды моей жизни. Возможно, так и было, потому что я не представляла себе, как буду жить без присутствия Соломона рядом. Но мы были связаны обязательствами и должны были занимать свой трон, чтобы вести наши королевства к гармонии и процветанию – в этом заключалось наше жизненное предназначение.

Сарахиль принесла мое дорожное платье в комнату Соломона.

Тамрин отдавал последние распоряжения.

Почему-то обратно мы возвращались с бо́льшим количеством груза, чем привезли с собой в Иерусалим. Но главное – я оставляла здесь свое сердце.

Когда мы в последний раз стояли вместе, мне захотелось рассказать Соломону о своих чувствах. Но он приложил указательный палец к моим губам, будто говоря мне: «Не нужно ничего говорить. Я знаю. Я чувствую то же самое». И я испытала облегчение от того, что он понимает меня. Невозможно было описать словами тот восторг и радость, от которой пело мое сердце, переполненное любовью к нему. И мое невыносимое горе оттого, что я должна покинуть его.

Тамрин позвал меня, чтобы я поднялась в паланкин, а Сарахиль беспокойно сновала между мной и караваном.

Я покрутила свое обручальное кольцо и посмотрела на его шестиконечную звезду и вставки с кристаллами. Соломон поднес его к моему сердцу, и мы оба тяжело вздохнули.

«Вы оба всегда будете вместе во все времена», – произнес голос.

Мы увидели архангелов Михаила и Метатрона, паривших между нами. Они указывали на тоннель из вращающегося розового, зеленого и фиолетового света, который, словно мост, соединял меня и Соломона; световой луч соединял наши сердца.

«Вы всегда будете любить друг друга и чувствовать любовь друг друга через этот канал», – объяснили архангелы.

Когда наш караван направился в сторону Саба, я отодвинула шторы паланкина и выглянула наружу. Соломон шел за мной. Я протянула ему руку – он взял ее и продолжал идти рядом, сжимая ее, пока мы не ушли достаточно далеко от дворцовой крепости.

Охранники окружили его, когда царь рухнул на землю, сотрясаясь от рыданий. Я тоже расплакалась оттого, что мое решение причинило ему столько страданий.

Паланкин заполнился светом, и мой живот задрожал. Инстинктивно я положила руку на живот, будто защищая его. Мое сердце наполнилось надеждой. Во мне зародилась новая жизнь, но я этого еще просто не знала.

Через девять месяцев после того, как Македа покинула Иерусалим, у нее родился великолепный, красивый и очень умный мальчик, которого она назвала Менелик. Ее сердце исцелилось, поскольку она посвятила свою жизнь воспитанию сына.

Первые несколько лет после возвращения из Иерусалима птица удод приносила ей любовные поэмы, которые писал ей Соломон. Македа читала его стихи Менелику, чтобы сын смог оценить творческий талант своего отца и его остроумие, но потом удод перестал доставлять письма царя.

Никто из мужчин так и не смог уже больше завладеть сердцем Македы; она оставалась в счастливом браке с царем Соломоном, несмотря на расстояние, разделявшее их.

Когда Менелик превратился в молодого мужчину, он захотел познакомиться со своим отцом. Македа с неохотой согласилась отпустить сына в Иерусалим и стала готовить его к путешествию. Она больше не занималась магией джиннов и не обучала Менелика тому, как можно путешествовать с помощью света. Юноше предстояло отправиться в путешествие с караваном.

Менелик был – вылитый отец. Македа не сомневалась, что его хорошо примут во дворце. Однако на всякий случай она дала сыну свое обручальное кольцо, чтобы он смог подтвердить свое королевское происхождение.

После длинного и трудного путешествия Менелик, наконец, добрался до дворца. Как и предполагала Македа, его сходство с Соломоном и кольцо обеспечили юноше теплый прием. Соломон лично вышел встретить своего сына и провел много дней вместе с ним, сопровождая и во дворце, и в храме.

Менелик сильно расстроился, увидев, как сильно отличается его отец от того, каким описывала его Македа. Казалось, Соломон занимается саморазрушением. Он погряз в вечеринках и поклонении идолам, которым поклонялись все его многочисленные жены (он бессчетное количество раз сочетался браком с разными женщинами после того, как мать Менелика покинула Израиль). Соломон объяснил сыну, что все эти браки были необходимы для поддержания дружественных отношений с другими народами, так как большинство его жен были дочерьми царей соседних государств. Он ничего не мог поделать с тем, что эти женщины поклонялись другим богам, и для всех них он распорядился построить храмы, разве мог он отказать своим женам?

Однажды вечером, выпив много вина, Соломон признался Менелику, что его сердце было разбито, а дух сломлен, после того как уехала Македа; и он так и не смог справиться с этим. Рассказал Соломон сыну и о том, как взял в жены всех этих женщин, надеясь вновь полюбить.

Менелик с сочувствием выслушал отца.

Поднявшись в храм, чтобы совершить богослужение Адонаи, он услышал там много историй о том, как Соломон отрекся от своей веры и божественной практики. Первосвященник признался, что Ковчег Завета больше не светится, как это было во времена славы Соломона, предположив, что, вероятно, Ковчегу больше не подходит то место, где он находится, и было бы лучше перенести его туда, где его будут почитать и относиться с уважением.

Соломон хотел, чтобы его сын остался в Иерусалиме и унаследовал трон, но Менелик пообещал матери, что вернется через год. Как человек чести, он не мог нарушить данного однажды слова. Однако он продолжил переговоры со священником, который предложил Менелику помочь перевести Ковчег Завета в сабейское царство. Он также охотно согласился сопровождать Ковчег, поскольку был единственным человеком, который мог находиться рядом с ним, не подвергая риску свою жизнь.

Когда Менелик вернулся в Саба, Македа выбежала встречать своего любимого сына. Она заметила, что тот самый священник, который венчал их с Соломоном, сопровождает караван. Все ликовали так, что буквально светились от счастья. Это было блаженное воссоединение. Вскоре после этого Менелик унаследовал трон, как первый иудейский царь сабейского царства – в землях, известных сейчас как Эфиопия и Йемен.

Менелик вспоминал, как в тот день, когда Македа умирала – много лет спустя после того, как покинули этот мир Тамрин, Сарахиль и Соломон, – его прекрасная мать улыбнулась и, отправляясь на Небеса, произнесла: «О, Соломон, любовь моя!» – и навсегда закрыла глаза.