Мысли высшего жреца были довольно мрачны, ибо боги-то хранили молчание, а вот королева раза по три в каждую десятидневку вызывала его во дворец для приватной беседы и, не стесняясь в выражениях, темпераментно высказывала все, что думает по поводу исчезновения библиотеки и его предложения обратиться к Совету богов. Гарсидо совсем не утешал и тот факт, что кузену Хорхесу – начальнику королевской стражи – приходилось еще хуже, ибо ему по долгу службы доводилось видеть ее величество гораздо чаще. Жрец подозревал, что ее величество беснуется так не только из-за пропажи раритетных изданий королевской библиотеки и священных текстов; по всей видимости, исчезло и что-то еще, весьма важное, принадлежащее лично ей, но настолько интимное, что сведения об этом драгоценная Бъянхе – черный бриллиант Ильтарии – утаила даже от своего духовника.

Может, и правда они зря выжали все соки из пяти лучших придворных пиитов, стряпая ту ужасную жалобу в строгом соответствии со всеми древними канонами. Боги, существа занятые, скорее всего не стали даже читать их многословную петицию.

Да, мрачными, ох мрачными были мысли Зидоро, и даже ободряющая улыбка на светлом, казавшемся почти живым лице статуи прекрасной Зигиты из мароновой кости не утешала его.

– Опаньки! Прибыли! – вдруг совсем рядом со жрецом вслед за странным хлопком раздался возглас, неподобающе радостный и кощунственно громкий для храма, где повышать голос имел право лишь сам высший жрец.

Тихо ойкнул какой-то испуганный служка, уронив веничек, мальчики-певцы выбились из заданной тональности и замолчали. Вернувшись к реальности, Гарсидо молча уставился на четверку существ, материализовавшихся на священном камне Зигиты. Трое мужчин и одна женщина с интересом озирались вокруг. На их руках в момент появления ярко вспыхнули перстни со знаком Совета богов. Неужели молитвы оказались услышаны?

– Эх, жаль, нет фотоаппарата, готика Кантеррского собора останется только в моей памяти, – неизвестно на что подосадовала симпатичная девушка в голубой блузке, употребляя диковинные словеса. – Красиво здесь!

– Не расстраивайтесь, мадемуазель Элька, чары, которые наложил на зеркало мо… Связист, позволяют сохранять все видения, отраженные им. Потом я смогу перенести изображение на любую поверхность, – утешил девушку смазливый франт в зеленом камзоле, видимо понимая, о чем речь.

– Лукас, я тебя люблю, – обрадовалась девушка.

– А меня? – немного обиженно поинтересовался мелкий востроносый типчик рядом.

– Тебя тоже, Рэнд, я даже Гала люблю, хотя он слишком серьезно относится к жизни, – рассмеялась девушка, а высокий суровый мужчина с длинным мечом метнул на нее укоризненный взгляд. Но незнакомка никак на это не отреагировала, она кивнула в сторону Гарсидо и задумчиво сказала: – А это, наверное, начальство.

Гал уже слез с алтаря. Вслед за ним те, кого назвали Рэндом и Лукасом, спрыгнули на плиты пола и подали руки девушке, она, воспользовавшись помощью, мягко соскочила следом.

– Привет! – радостно поздоровалась Элька с Зидоро.

– Добрый день, мосье! – поклонился Лукас.

Гал просто кивнул.

– Ты – посланница Зигиты, сеора? – обретя дар речи, все-таки не каждый день на алтаре храма появляются из ниоткуда посторонние личности, спросил жрец, шагнув навстречу странным гостям. – У всех вас на перстнях знаки Совета богов, но на тебе ритуальная одежда посвященной.

– Съел? – Почему-то посланница оборотилась к Галу и показала ему острый кончик розового язычка. – Не будешь в другой раз спорить со мной о моде, ретроград!

Тем временем Лукас вмешался в беседу и заверил жреца:

– Если вы имеете в виду, послали ли нас в ответ на ваше обращение боги, то, можно сказать, да.

– Хвала Зигите, наши молитвы услышаны! – облегченно вздохнул Зидоро, благодарно улыбаясь статуе своей богини. С его души свалился основательный, не меньше алтарного по весу, булыжник, расшатывающий веру жреца в милосердие Вышних. Суета в храме понемногу начала униматься, хор мальчиков снова завел свою песнь. Видя, что высший жрец спокойно беседует с пришельцами, служки подумали, что все идет так, как задумано, и предусмотрительный высший жрец Зидоро стоял у алтаря битый час не просто так, он ждал прибытия этих загадочных гостей, чтобы оказать им достойную встречу.

– А кто вы, сударь? – полюбопытствовал худощавый белобрысый парень.

– Высший жрец Зигиты – Зидоро Гарсидо в вашем распоряжении, о посланцы Вышних, – с достоинством, несколько поколебленным тем, что рукав одеяния зацепился за курильницу, отвесил четверке поклон Зидоро. Кем бы ни были эти незнакомцы, но пресмыкаться пред ними жрец не собирался, да они этого и не требовали. Пусть вели себя посланцы странно, но почему-то он чувствовал к ним необъяснимую симпатию и доверие.

– Колоритный дядя, он мне нравится, только у него сейчас загорится рукав, – поделилась своим наблюдением со спутниками Элька. – Интересно, кто отвечает в этом месте за противопожарную безопасность? Мало того что огнетушителей нет, так и ведра с водой не разыщешь небось! Гала бы на них с инспекцией напустить, а то, ей-богу, спалят чего!

Зидоро, вняв шутливому предупреждению, поспешно отступил на шаг от светильника, где уже начала было тлеть бахрома его одеяния, и затушил рукав пальцами.

Элька тем временем подошла к жрецу поближе и непосредственно спросила:

– Кстати, а почему на тебе женское платье? Маскарад какой или так положено?

– Это торжественное одеяние высшего жреца, – беспомощно пояснил Зидоро, впервые посмотрев чужими глазами на свой привычный, как вторая кожа, наряд. Со стороны он и впрямь напоминал нарядное дамское платье.

– Вот нелепость, – искренне заявила Элька.

Рэнд не удержался и прыснул в кулак, Гал только покачал головой, сил возмущаться неподобающим поведением девушки, позорящей чужие обычаи столь явной насмешкой и неуважением, не было. Не высказывать же ей свое неудовольствие прилюдно, подрывая авторитет всей команды. А Элька все не унималась:

– Будь я вашей богиней, со стыдухи бы померла, зная, что вы носите такие тряпки.

– А над Зигитой и так в Совете хохочут, – огорошил Связист неожиданным заявлением четверку, а заодно и Зидоро. – А она что ж, виновата, что за священное видение один из первых высших жрецов принял ее раздумья о платье ко дню Солнцеворота. Вот Зигита одеяние это прокляла и с тех пор в храм старается и не заглядывать. Кому приятно о своем позоре лишний раз вспоминать?

– Бедняжка! – искренне посочувствовала богине Элька.

– Вот, значит, как. Теперь понимаю, почему ни один из моих предшественников, как и я, не мог носить этого облачения долее нескольких дней, не превратив его в безнадежные лохмотья. Видно, и правда на одеянии сём недовольство милостивой Зигиты. Но что же делать? – оторопело спросил Гарсидо, внезапно почувствовав себя безумно неловко в том, что, оказывается, было праздничным платьем его богини.