Прямо перед ним по дороге бежала, взбрыкивая и отчаянно блея, черная овца. В нее вцепились три потерянных, стараясь растащить добычу в разные стороны. Овца не понимала, чего от нее хотят, и бежала, таща за собой в припадке всех троих. Наконец тому, кто держал овцу за рога, удалось обрести опору, и он с хрустом свернул животному голову.

Пир начался тут же, но несколько выстрелов неподалеку от места события отогнали потерянных. Перепрыгнув через забор и оказавшись во дворе одного из домов, они скрылись из виду. И только по верхушкам деревьев можно было теперь догадываться об их маршруте.

Стольников бежал, на его пути стоял дом. Он хотел обежать его, но вдруг увидел во дворе людей Вакуленко. Инерция направила его прямо в парадное. Дом трехэтажный, но ниже гостиницы, которая стала им на час пристанищем.

Держа пистолеты перед собой, Саша побежал по лестнице как прыгун с шестом перед толчком – напряженно, подбираясь и готовый ко всему. Даже к тому, что шест не выдержит и переломится…

С лестницы скатились двое. Ни секунды не мешкая, Стольников надавил на крючки обоих пистолетов. «Гюрза» громко огрызнулась, и один из «грузин» схватился за грудь. Стольников видел – пуля вошла под левый сосок, точно в легкое. Сейчас парню не хватает воздуха и кричать невозможно. А очень хочется, потому что больно…

Второй, поняв, что пуля прошла мимо, вскинул винтовку, и М-16 коротко пролаяла. Падая, Стольников выстрелил еще дважды – по разу из каждого ствола.

Но пули все равно ушли мимо.

Он нес свое тело по лестнице с таким видом, словно собирался добежать до «грузина» и начать его бить. И тот не выдержал. Выстрелил еще раз – так стреляют в воздух, чтобы спугнуть, потом еще раз и наконец не выдержал и бросился в дверь второго этажа. Еще на улице Саша успел заметить, что дом огромен в длину. «Школа, что ли?» – это предположение подтверждала и центральная лестница, по которой он только что поднялся. Геометрия строения удивительным образом напомнила майору школу, в которой он учился.

Куда же побежал этот парень? В крыло? А что это значит? Там свои или просто ему необходимо выиграть время, чтобы спрыгнуть?

Он собрался уже броситься в коридор второго этажа, не за человеком Вакуленко, разумеется, а чтобы найти окно или хотя бы класс, в котором можно запереться и спуститься на землю. Майор собрался, но не стал этого делать. Теперь маневр «грузина» был понятен – в крыле второго этажа, где он скрылся, раздавался топот нескольких пар ног. «По крайней мере, человек пять», – понял Стольников. Многовато для стрельбы в упор…

И он стал широкими шагами сжирать центральную лестницу, ведущую на третий этаж. Все, дальше некуда. Если люди Вакуленко – он уже сбился со счету – и там тоже, это – крышка на его гроб. Когда эта мысль пришла ему в голову, Стольников, не теряя концентрации и продолжая смотреть по сторонам, вдруг попробовал подсчитать, а сколько, собственно, людей Вакуленко находятся в Южном Стане…

Подчиненный полковника Бегашвили прибыл, как сказал, из «Миража». И Саша хорошо видел, что с ним два взвода. Зубов на совещании упомянул… Майор попытался вспомнить, что сказал генерал полковнику Бегашвили…

«…Полковник Бегашвили, в вашем распоряжении ваш батальон и рота материального обеспечения. Но прежде проведите разведку в поселке Южный Стан. Если вы обнаружите присутствие заключенных, в бой не вступать! Отойти и немедленно связаться со мной. Вам там делать нечего, работать начнет группа Стольникова…» – вот что Зубов сказал на совещании.

Батальон и рота матобеспечения. Вагон и маленькая тележка… Триста головорезов, заряженных на убийство, как и он, Стольников, и восемьдесят утырков, которые посланы в Другую Чечню с боевым подразделением не воевать, разумеется, а расставлять в тюрьме стулья по ниточке и чинить краны после мятежа. И сейчас утырки в тюрьме, а здесь, похоже, весь батальон. И действительно, зачем оставлять людей в «Мираже», там и так «своих» хоть отбавляй! Сколько осталось в тюрьме и сколько решили бездумно прорываться в Грузию? Последних около сотни, наверное! И сейчас эта сотня похоронена вот так, в местах, похожих на то, которое обнаружил Айдаров. Батальон Бегашвили не убыл в тюрьму! Он в полном составе находится здесь! Потому что двух взводов, с которыми Вакуленко демонстративно явился, явно не хватает для такой масштабной охоты. Утырки ушли в «Мираж», и боевики обогатились автоматами и патронами. Хотя у них этого добра, Стольников и сам убедился, как фантиков в кармане у дурака…

Батальон, который направлялся Бегашвили в «Мираж», остановился на подступах к Южному Стану. И как только Вакуленко дал команду, «грузины» вошли! Значит, где-то неподалеку, в какой-нибудь пологой ложбине, стоят и дожидаются девять или десять «ЗИЛов». Ну, семь или восемь – учитывая, что на двух Вакуленко прибыл. Вот откуда два «УАЗа», появление которых Стольникова так удивило! Они спешились и скрытно выдвинулись в поселок, заняв его и рассредоточившись по подразделениям… А «УАЗы» – так, чтобы теперь, когда все понятно, Вакуленко пешком не ходил…

Теперь все ясно.

И вместе с этим Стольников вдруг вспомнил, как его зажали на лестнице в НИИ капитан-самоубийца и двое майоров. Его не на понт брали. Его совершенно обстоятельно собирались резать. Ждан отдал команду. Кто же еще? Убрать Стольникова – и задача облегчится втрое. Не получилось. Тогда вернулись к плану «А».

За спиной майора слышался топот. «Грузины» не стреляли. Зато на улице перестрелка шла активная и повсеместная. Вероятно, группа разошлась, растянув преследование и ослабив плотность огня. Старый трюк Зубова…

А вот и третий этаж…

На балконе он отдышался, перемахнул через перила и, слыша крик в комнате «Куда, тварь?!», перевалился. Качнувшись, он занес тело на этаж ниже и свалился на такой же балкон.

– Правое крыло, второй этаж! – послышалось над головой.

Прыгая через столы и стулья, Саша зацепился ногой и с высоты стола рухнул на пол. Приземление на пол было неожиданно и мощно, воздух выбило из легких, но его это не остановило. Майор сделал несколько коротких вдохов и прокашлялся:

– Твою мать…

Вскочив, распахнул дверь и увидел в конце коридора мчащегося к классу «грузина». Того, кто стрелял в воздух, убегая.

Если бы Саша жил в Южном Стане хотя бы пару раз в месяц, он знал бы точно, куда бежать. Сейчас же он оказался в роли человека, который может метнуться в любую сторону и там оказаться в ловушке.

Тем не менее нужно было что-то делать.

– Стой, Стольников!..

Его это подбодрило. Здесь знают его имя, уже хорошо. Значит, понимают, что от него можно ожидать. А это – плохо. Лучше, когда от тебя ничего не ожидают. За последние десять лет эту фразу в свой адрес он слышал несколько сотен раз. Так часто, что уже привык не поворачивать голову в ту сторону, откуда она доносится. Выработался рефлекс за годы. Не было еще ни разу, чтобы ему это крикнули, чтобы предложить чаю или виски.

Он сделал шаг вперед и отшатнулся в сторону, едва не упав…