— Собиратель облаков, — лаконично заметила Нандалее. — Представь себе смесь каракатицы и медузы, только побольше, а газы внутри позволяют парить в небе, — и, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, эльфийка направилась к дереву, росшему из недр судна, прислонила голову к стволу. При этом она закрыла глаза, и Нодону показалось, что она прислушивается.

Мастер меча почувствовал, что корабль пришел в движение. Щупальца отделились от короля деревьев, своей стоянки, и огромное судно стало медленно подниматься выше, дрейфуя на запад. Нодон подошел к поручням и поглядел вниз, на море зеленых вершин, в которое были вплетены нежные полосы тумана. Стайка пламенно-алых птиц величиной с курицу пронеслась под ними над кронами деревьев. Когда на палубу прямо рядом с ним потекла слизь, он напрягся и решил сознательно не смотреть вверх. Он не хотел видеть это отвратительное надутое нечто, что несло их куда-то!

— Здесь мертвец! — вдруг крикнул Гонвалон. Он пошел на нос поднебесного корабля и остановился у низкой палубной надстройки. Нандалее не отреагировала на его слова, и Бидайн, задумчиво стоявшая у поручней несколько в стороне, проигнорировала слова мастера меча. Однако Ливианна бросилась к нему, за ней пошел и Нодон.

С другой стороны палубной надстройки была крутая лестница, которая вела в сумерки грузовой палубы. На верхней площадке лестницы, прислонившись спиной к стене, сидел сын человеческий. Казалось, будто все его тело свело судорогой: голова запрокинута далеко назад, рот открыт, мертвые глаза смотрят на извивающиеся щупальца собирателя облаков. На нем была выцветшая голубая туника. Правой рукой он сжимал что-то, что носил на шее на кожаном ремешке. Может быть, амулет?

Нодон подавленно огляделся по сторонам. На теле умершего не было видимых ран. Может быть, его отравили? Что произошло на этом поднебесном корабле, прежде чем они пришли?

Ливианна опустилась на колени рядом с сыном человеческим. Понюхала его широко открытый рот, ощупала тело, проявив недюжинную силу, разжала его судорожно сжавшуюся руку. Он держал в ней дырявый светло-зеленый камень.

— Он задохнулся, — произнесла чародейка, заглядывая в грузовой трюм. Нерешительно сделала пару шагов и пробормотала слово силы. Нодон почувствовал ледяной сквозняк, а затем Ливианна спустилась глубже внутрь корабля. Они с Гонвалоном одновременно обнажили мечи. Их взгляды встретились и, не говоря ни слова, безмолвно похоронили давнюю вражду. По крайней мере, до тех пор, пока не узнают, что их ждет.

Казалось, свет ползет из самого дальнего уголка грузового отсека, чтобы собраться вокруг Ливианны, которая скоро оказалась окружена мерцающим сизым ореолом, в то время как все остальное вокруг погрузилось во тьму. Внутри освещенного круга на палубе обнаружилось еще двое умерших. Оба молодые люди. Они тоже были одеты в линялые голубые туники.

— Тоже задохнулись, — произнесла Ливианна, идя дальше. Сопровождавший ее ореол выхватывал из темноты другие тела, пока она не остановилась перед странным ящиком, стоявшим в самом дальнем углу грузового отсека за тюками из грубой парусины. На ящике стоял потухший фонарь, окруженный зелеными камнями и несколькими обломками зеленого стекла и кристаллов.

— Культовое место? — прошептал Гонвалон, словно опасаясь, что его голос выйдет за пределы освещенного круга во тьму.

Ливианна медлила с ответом, и Нодон подошел к ней, чтобы осмотреть странное собрание камней. Идея молиться богам была ему чужда, как и всем эльфам. Кобольды занимались чем-то таким и, может быть, еще карлики. Зато они знали божественных драконов. Сам он был слугой Дыхания Ночи и встречался со своим повелителем бесчисленное множество раз. Ему никогда не пришло бы в голову построить храм с огоньками и черными камнями, чтобы прославлять небесного змея. Его служба перворожденному и представляла собой способ поклонения.

«Тот, кто устраивал подобные алтари, никогда еще не встречался со своими богами», — пренебрежительно подумал он. Тому, кто пронизан их силой, не нужна подобная мишура.

— Наверное, они искали здесь защиты, — предположил Гонвалон.

— Тогда, судя по всему, зеленый бог не услышал их, — пренебрежительно произнесла Ливианна. — Или они молились химерам. Судя по всему, они делали это втайне. Возможно, чтобы избежать насмешек товарищей.

— Их товарищи лежат мертвые в святилище под дубом, — голос Нандалее пронзил темноту. — Все здесь, на борту, мертвы. Великая богиня принесла их в жертву нашему удобству. Это ей поклонялись на этом алтаре. И она не химера, Ливианна. Она — скованное сердце этого мира, и мы освободим его, чтобы оно снова могло забиться в полную силу. Это и есть наша миссия.

— Мы служим богине, которая, не колеблясь, приносит своих сторонников в жертву нашему комфорту? — взволнованно переспросил Гонвалон. — Такое существо должно оставаться в оковах, чтобы оно не натворило еще больших бед.

— Мне кажется, что смысл нашего существования еще не совсем открылся тебе, Гонвалон. Мы — когти небесных змеев. Творить беды — смысл нашего существования. Вспомни нападение на Глубокий город, — Ливианна холодно улыбнулась мастеру меча. — Какие бы романтичные мысли ни посещали твою голову, тебе не уйти от собственного предназначения. А оно состоит в том, чтобы проливать кровь. В том числе невинную. Мне кажется, на тебе снова лежит проклятие, которому подвержены все драконники. Сбежав от Золотого, от него не избавиться.

Гонвалон вложил меч обратно в ножны.

— Я не буду принимать участия в этой несправедливости!

Нодон продолжал сжимать меч в руке.

— Какой прок от того, чтобы отказываться выполнять приказы? Я повинуюсь слову небесных змеев. Остальные тоже, как мне кажется. Так что ты ничего не изменишь, если только не встанешь у нас на пути, — он выжидающе поглядел на мастера меча. Гонвалон верил в определенный миропорядок, это давало ему внутреннюю опору — возможно, из-за своей разнузданной жизни. В его глазах он был лишь тенью того мужчины, которым казался ему когда-то.

— Ты так сильно боишься меня, что сжимаешь в руке меч, несмотря на то что мы просто разговариваем? — Гонвалон презрительно улыбнулся ему. — А что ты возьмешь в руку, если однажды мы действительно будем сражаться друг против друга?

Нандалее вошла в круг света, окружавший Ливианну, и на миг Нодону показалось, что он видит в ее глазах зеленый блеск. Она казалась сильной и самоуверенной. Как Ливианна, несмотря на то что женщины были совершенно непохожи, как день и ночь: если Нандалее часто была несдержанной воительницей, у которой что на уме, то и на языке, то Ливианна была загадочной чародейкой, и если она открывала рот, то всегда говорила обдуманно.

— Я не потерплю ссор, — молодая эльфийка сказала это так, словно всю жизнь только и занималась тем, что командовала. Глядя на нее, вряд ли кто мог сказать, что она еще не стала настоящей драконницей.

— Мы сражаемся за правое дело! — продолжала Нандалее. — Происходящее здесь не имеет ничего общего со случившимся в Глубоком городе.

— Не считая горстки невинно убиенных, — с язвительной улыбкой добавила Ливианна. — Моя совесть совершенно не обременена.