– Аня, слезь с меня. Ты мне самое ценное придавила.

– Я вообще-то в порядке, – ехидно заявила Красовскому, неуклюже поднимаясь под взглядами десятков людей.

Те смотрели, естественно, снимали, и ни одна зараза не подошла помочь мне и корчившемуся на плитке мужчине. Хотя нет, одна зараза все-таки нашлась. Даже две.

Две такие губастые и жопастые длинноногие заразы. Причем мое присутствие их нисколько не смущало, напротив, меня едва ли не бесцеремонно отодвинули и заворковали над Славой.

С открытым ртом стояла и смотрела, как мужчина расшаркивается с дамами, поднявшись с пола. Он общался с ними до того профессионально, что до меня стало доходить, куда я попала.

Только вот я в конкурсе за обладание одним местом Красовского не участвую и в очередь становиться не собираюсь. Посему поставила свой чемодан вертикально, вытащила телескопическую ручку и бодро зашагала по направлению в табличке «Выход».

Сказать, что я ожидала, что он догонит меня, извинится или хотя бы окликнет, – ничего не сказать. Но чуда не случилось. Рыбка попала в свою стихию и уже вовсю плавала там, а ты, Анечка, здесь для работы. Поигрались, и хватит.

Стало обидно до одного места. Того самого, которым девственность теряла неделю назад. «Моя женщина, моя женщина!». Вот поэтому и не ответил тогда на вопрос.

В таком настроении и выскочила на стоянку. Дождь лил стеной, но, слава богу, здесь все было крытым. Единственное, продрогнуть можно на раз. Но тут взгляд зацепился за табличку: «Бревно Анна Константиновна. «Кедровое»».

Ее держал высокий импозантный немолодой мужчина, улыбавшийся мне во все тридцать два. Глаза у него были очень знакомые. Стального оттенка, того же, как и у Славы.

Если бы мне доверили вручать приз самой неординарной женщине, то это, без сомнения, была бы Аня Бревно. То, с какой скоростью менялось ее настроение и отношение ко мне, просто поражало.

Сегодня она дуется и делает вид, что мы только коллеги, потом снова светит задницей на бревне в чертовом лесу, а через несколько часов пытается удушить моим же собственным галстуком в порыве страсти. Невероятная.

Я бы даже сказал, непостижимая сибирская душа. Но как только самолет коснулся столичной земли, понял: теперь я на своей территории. Тут не придется обороняться от мужиков в глухой деревне, а потом очаровывать их, стойко поглощая литры самогона.

Здесь могу выдохнуть и заняться тем, что бессовестно запустил за неделю нахождения в командировке: работой и отношениями с Аней. И если с первым все было относительно понятно, то со вторым дела обстояли сложнее.

Ибо инцидент с пьяным уродом на посадке четко дал понять: это не просто вожделение и секс. Мне хочется защитить ее от всего мира и стереть ехидные выражения с лиц недалеких козлов, позволяющих потешаться над ее фамилией.

О том, чтобы сменить ее, пока не могло быть и речи, но сам факт, что я вообще подумал об этом, уже о многом свидетельствовал. Вот и в самолете я не мог собраться.

В голову лезли совершенно лишние сейчас мысли, а рабочие графики расплывались перед глазами. К чему это приведет?

К тому же оставался еще один вопрос.

Миша чуть не проболтался в дороге про то, о чем я решил умолчать. Ну вот как можно было ее разочаровывать? Как можно было сказать о том, что ее предал один из самых близких людей?

Стопроцентных доказательств у нас пока нет, но я был согласен с парнями, что это так. Что из бюджета из года в год солидная часть прибыли утекала не в те руки.

Миша настаивал на обличении негодяя, а я запретил. Вот когда на руках будут доказательства… Когда мои слова подкрепятся фактами, тогда-то мы с легкой душой сможем припереть наглеца к стенке и открыться Ане.

Хотя я и сделал все возможное, чтобы этот человек исчез из фирмы в самое ближайшее время. Надеюсь, ему все и так станет понятно и он примет верное решение не ждать пинка под зад.

И если сначала думал, что могу дать второй шанс, то, немного поразмыслив, пришел к выводу, что нет. Я не готов тратить свое время на вечную перепроверку финансовых отчетов и ждать от человека подвоха.

Все это никак не вязалось с тем, что мне действительно было нужно делать. Работать, Красовский. РАБОТАТЬ! А не пялиться со стояком в штанах на самую аппетитную задницу в аэропорте, пока ее хозяйка безуспешно ищет чужой чемодан, который ей, вне сомнения, одолжили.

Ведь и взрослая девочка, а все играет в какие-то детские игры. Растерялась, пригорюнилась. Аня сама своих сил и возможностей не знает. Да с ее талантом в Москве все двери открыты!

Ее любое дизайнерское или архитектурное бюро оторвет с руками и ногами за космическую зарплату. Ум, опыт, талант! И красота здесь лишней не будет. Для продвижения-то.

И этот самородок достался мне. Мой личный неограненный алмаз во всех отношениях. Хотя, судя по сегодняшнему сексу, когда мы едва детскую мебель в аэропорте не разломали, она через пару месяцев упражнений мне еще и фору даст.

С таким темпераментом-то! Страстная и неуемная натура во всем. И ее обязательно надо сдерживать, направлять. Не могу я ее отпустить, не могу и не хочу.

Только вот как разграничить деловое и личное? Я сколько раз ругал Илью, что тащит в постель работу! Нам это дважды стоило бешеных нервотрепок.

Его не до конца удовлетворенные сотрудницы регулярно стирали базы данных, а последняя вообще оставила бы от отдела кадров рожки да ножки, если бы не верные люди.

И как я мог давать хоть какое-то советы ему, когда сам притащил из Сибири самый выгодный контракт, но умудрился стать любовником той, которая должна его подписать? Муромский меня убьет.

Кстати о Саше… Пока Аня все еще делала вид, что у нее все под контролем, бегло просмотрел телефон. Наш юрист должен был забрать из аэропорта меня и девушку и сразу повезти нас к нотариусу. Потому что я не хотел откладывать подписание документов в долгий ящик.

Эта поспешность как раз нарисовалась из-за того, что «Кедровое» осталось без твердой Аниной руки, но с предателем в самом сердце. Если я хочу убрать эту личность из компании, да еще и незаметно от девушки, то должен обладать полномочиями.

Нам же еще запросы делать разнообразные. А потом воевать с человеком, до сих пор делавшим вид, что все нормально. Ну да, несколько десятков лямов вывела, и у нее-то все лучше всех! Это пора заканчивать и думать, как вернуть деньги.

С облегчением увидел сообщение от Муромского, что он готов и ждет нас на стоянке. Посетовал, что мы его разорим, если не поторопимся. Улыбнулся и уже собирался убрать телефон, как заметил несколько пропущенных и десяток сообщений от того, кого видеть в принципе не желал.

Отец. Снова он лез в мою жизнь, хотя я четко дал понять: я не Илья и плясать под его дудку не стану. Это из брата он веревки вил, выбивая дорогостоящее содержание на развратную жизнь.