– Ты говоришь о Шоте?

– Отчасти, – сказал он. – Забрав у нее Меч Истины, я пережил множество неприятных минут. Эта женщина хитрая, умная и коварная, а за ее искрящимися глазами и лукавой улыбкой стоят лишь одни неприятности. Я выяснил, что все обычные фокусы с ней не проходят. Она находила мое противодействие и мои усилия всего лишь смешными. Чем больше сил прикладывал я, тем хуже делал самому себе, и тем шире была ее улыбка.

Он улыбнулся сам себе, слегка наклоняясь.

– В этом и была ее ошибка – в улыбке. – Он поднял палец, чтобы отметить важное. – Ее улыбка подсказала мне, что все, что я делаю, оборачивается против меня. Я тут же понял, что, используя магию, даю ей необходимую для нее силу.

– И потому ты перестал использовать силу.

Он раскинул руки, будто она наконец-то усвоила урок.

– Иногда пытаться совершить то, что ведет к цели, оказывается плохим средством для ее достижения. Иногда чтобы завершить тем, что хочешь иметь в итоге, следует в начале сдерживаться.

Как только она поняла эту высказанную им концепцию, многие отдельные известные ей факты – непонятные, озадачивающие части некоей гигантской головоломки, которые прежде никуда не подходили, – проявились из темных уголков ее сознания и заняли свои места. Это было так, будто она вдруг увидела все в новом свете.

Внезапное осознание потрясло Никки. У нее отвисла челюсть, глаза округлились.

– Теперь я поняла. Я знаю, что это означает. Добрые духи, я поняла. Я знаю назначение стерильного поля.

– Стерильное поле? – Зедд сдвинул поседевшие густые брови. – О чем ты говоришь?

Никки прижала кончики пальцев ко лбу, пытаясь подобрать аргументы к своим словам. Непостижимо, почему ей не удавалось понять этого раньше? Она подняла глаза и посмотрела на волшебника.

– Существует очень сложный набор действий, необходимых, чтобы сила Одена начала действовать. Как ты уже сказал, должны быть установлены связи, основанные на первичном базисе, – точно так же, как и в любой магии. Ведь, в конце концов, Оден создан волшебниками, а они должны были основывать все, что делали, на знании природы тех вещей, которыми манипулировали.

В главной своей части, в самом ядре, Оден – это составное, очень сложно устроенное заклинание. Как большинство сложных заклинаний, оно, при нормальных обстоятельствах, запускается определенным набором действий. А затем уже работает в соответствии со своими заранее описанными процедурами. Какими бы они ни были сложными, эта магия, будучи запущенной, производит воздействие в соответствии с базовыми принципами.

– Ну да, солнце всходит на востоке, – проворчал Зедд. – К чему ты клонишь?

– Все это взаимосвязано, – сказала Никки сама себе, затем почти с минуту отсутствующим взглядом смотрела в никуда.

Вдруг она вновь повернулась к волшебнику.

– «Книга Жизни» объясняет, как можно задействовать силу Одена. Она показывает и описывает проводимые процедуры. Это фактически основное руководство по управлению процессом запуска; но она не объясняет теории, лежащей в основе Одена, – не это было ее задачей. И чтобы понять все целиком, необходимо искать ответы где-то еще.

Хотя эта сила, подобно другим видам силы, может быть незаконно присвоена и использована как средство власти и господства, она тем не менее создана и предназначена для специальной цели: противодействовать Огненной Цепи. Основные элементы Одена – сложносоставные заклинания, так что, однажды запущенные, они начинают действовать в соответствии с заранее установленным порядком. Этот порядок, в свою очередь, требует особых условий – таких, как, например, правильное использование ключа. То есть «Книги сочтенных теней».

Ее мысли так и мчались по всем вновь возникающим связям, когда в ее голове состыковывались части из самых разных источников, которые до этого никак друг к другу не подходили.

– Да, да, – сказал Зедд, нетерпеливо вращая рукой. – Шкатулки Одена были созданы специально для противодействия магии Огненной Цепи. Это мы уже знаем. И знаем даже больше: само собой, должны быть выполнены определенные условия, только после этого могущество будет действовать должным образом. Это все совершенно очевидно.

Никки отбросила в сторону покрывало и торопливо встала, больше не чувствуя себя какой-то частью кровати. Она оглядела себя и заметила, что на ней розовая ночная рубашка. Она ненавидела розовое. И почему всегда заканчивается тем, что ее одевают в розовую ночную рубашку? Она предположила, что, должно быть, другой у них под рукой не оказалось.

Она, без всякой мысли, возбудила чрезвычайно тонкий поток магии Ущерба и направила его нисходяще сквозь ткань ночной рубашки. С помощью этой энергии она очистила саму ткань, позволяя потоку Ущерба находить лишь элементы красящего вещества и устранять их. Цвет ночной рубашки, начиная от самого выреза, постепенно угас, исчезая, будто смытый волной, проскользнувшей по всему ее покрову. Без этой розовой окраски ткань стала простого белого цвета с сероватым оттенком.

Зедд с недоверием уставился на ночную рубашку.

– Уж не использовала ли ты только что магию Ущерба, энергию преисподней, энергию самой смерти, чтобы лишить цвета эту вещь?

– Да. Ведь так намного лучше, не правда ли? – Она почти не обратила внимания на то, как задан вопрос, поскольку ее голова уже была занята другими вещами.

Зедд поднял руку в жесте протеста.

– Ну, вообще-то я не думаю, что это хорошая идея…

– Но с какой же целью все это делается? – спросила Никки, отбрасывая его возражение, которого практически не слышала, да и не обратила на него внимания.

Рука Зедда замерла. Маг стал выглядеть раздраженным.

– С той самой целью. Чтобы противодействовать Огненной Цепи.

– Нет, нет. Я имею в виду, что это за специфическая функция, которая способна противодействовать заклинанию?

Его нетерпимость к непониманию того, что казалось слишком очевидными, сгущалась, переходя в раздражение.

– Чтобы заставить нас всех помнить об объекте заклинания. – В его глазах засветился пробуждающийся гнев. – В данном случае объектом служит Кэлен.

– Да, в каком-то смысле оно так, но это чрезмерное упрощение процесса, выражение конечной цели. – Никки подняла палец, теперь уже как учитель, а не как студент. – Для того чтобы сделать то, о чем ты только что сказал, следует восстановить то, что было разрушено в нас. То есть требуется воссоздать нашу память.

В задачу силы Одена не входит заставить нас вспомнить то, что мы забыли, поскольку для этого требуется воссоздать в нашей памяти то, чего там больше нет.

Те утраченные воспоминания уже исчезли. Дело не просто в том, что мы забыли некоторые вещи и не можем вспомнить людей или события. В нашем разуме нет никакой опоры для того, чтобы это вспомнить, потому что эти воспоминания вообще не существуют, а не просто забыты. Они были вытравлены и уничтожены действием Огненной Цепи. И это совсем не то же, будто мы просто не в состоянии что-то вспомнить. Реальность заключается в том, что эти части нашего разума – наших воспоминаний – были уничтожены.