Потолок часовни дворца, тоже частично сохранившейся до наших дней, расписывал Ганс Гольбейн. В то время Генрих собирался жениться в очередной раз, так что инициалы, украшающие часовню, относятся уже не ко второй супруге, Анне Болейн, а к четвертой, Анне Клевской. Правда, этот брак оказался очень коротким, и неудивительно, что в одном из уголков часовни герб Генриха соединен с гербом Катерины Говард, его пятой жены – он развелся с Анной и женился на Катерине в течение месяца, так что художнику, видимо, срочно пришлось дополнить роспись в честь новой, очередной королевы.

Окруженный полями и лесом, которые позднее превратились в парк, Сент-Джеймсский дворец стоял достаточно уединенно, чтобы монарх, приезжая туда время от времени, мог отдохнуть и даже поохотиться. В конце XVI века испанский посол в Англии писал о дворце, что его «построил король Генрих для королевских отпрысков». Эдуард VI, единственный законный сын Генриха, мало бывал там – и когда был принцем, и когда стал королем. Зато во дворце Сент-Джеймс успел пожить Генрих Фицрой – бастард Генриха VIII.

Сын красавицы Елизаветы Блаунт, фрейлины королевы Катерины Арагонской, крестник кардинала Томаса Вулси, Фицрой был хотя и незаконным, но любимым ребенком. Когда ему было шесть лет, король даровал ему титул герцога Ричмондского и Сомерсетского. В ноябре 1533 года его женили на Мэри Говард, двоюродной сестре Анны Болейн – незадолго до этого, в мае, Анна стала женой Генриха VIII. Может быть, юный герцог и достиг бы еще больших высот при дворе (хотя вряд ли отец назначил бы его наследником), но в 1536 году, в возрасте всего семнадцати лет, он скончался в Сент-Джеймсском дворце, скорее всего, от болезни легких.

После смерти самого Генриха в 1547 году во дворце некоторое время жила его вдова Катерина Парр, впрочем, ненадолго его пережившая – вскоре она вышла замуж и умерла в родах. Катерина, достойная леди, заботилась обо всех детях своего царственного супруга, и Мария, дочь короля от Катерины Арагонской, навещала мачеху в Сент-Джеймсском дворце.

Когда в 1553 году Мария взошла на престол, то именно этот дворец стал ее любимой резиденцией. Там она тосковала по мужу, испанскому принцу Филиппу, который надолго оставлял ее одну, там в 1558 году она подписала договор, по которому англичане лишились Кале, которым владели много лет. В ноябре того же года королева Мария, которая вошла в историю, как жестокая «Кровавая Мэри», и которая на самом деле была несчастной женщиной, жившей в сложные времена, скончалась. Ее тело несколько недель покоилось в королевской часовне Сент-Джеймсского дворца, прежде чем было захоронено в Вестминстерском аббатстве.

Королева Елизавета, сменившая Марию на троне, тоже часто бывала в этом дворце – в Уайтхолле она занималась государственными делами, а в тихом Сент-Джеймсе отдыхала. Скажем, в 1564 году Роберт Дадли, фаворит и близкий друг Елизаветы получил титул графа Лестера, и это событие там пышно праздновали. В Сент-Джеймсе же, в 1588 году, Елизавета ожидала новостей, когда корабли испанской Великой Армады двинулись на захват Англии. Молитвы королевы были услышаны – страна была спасена, потрепанный испанский флот с трудом вернулся обратно.

В 1604 году дворец перешел во владение Генриха Фредерика, старшего сына короля Иакова I. Стюарты, переселившись из Шотландии в Англию, принялись обновлять и перестраивать доставшиеся им в наследство от Тюдоров дворцы. Наследник престола, круг интересов которого был очень широк, дополнил Сент-Джеймс и специальным помещением, в котором была пушка – принц увлекался артиллерией, приказал разбить тутовый сад для разведения шелкопрядов, и т. д. Так же, как и в Ричмонде, и в Уайтхолле, здесь разместились коллекции произведений искусства – этим увлекались и король Иаков, и оба его сына – Генрих-Фредерик и будущий Карл I.

Так же, как и Ричмонд, Сент-Джеймс перешел к Карлу после смерти старшего брата, а когда в 1625 году Карл женился на французской принцессе Генриетте-Марии Бурбон, дочери французского короля Генриха IV, то Сент-Джеймс из дворца для принцев превратился в частную резиденцию Карла и его молодой супруги. Там родилась большая часть их детей, в том числе и будущие короли Карл II и Иаков II – первые принцы, рождавшиеся когда-либо в этом дворце; там стояла главная колыбель государства, убранная кармазинным бархатом, золотой парчой и горностаем.

Столь же роскошно было и убранство всего дворца – Карл I не жалел средств. Другое дело, что этих средств становилось все меньше и меньше, казна истощалась… Как писал в 1638 году французский посол, «невозможно описать количество покоев, чьи стены украшены роскошными тканями, где расставлена всевозможная мебель».

Но всему приходит конец.

Во время революции и гражданской войны Сент-Джеймский дворец стал тюрьмой для трех детей короля – принцессы Елизаветы, Генриха, герцога Глостерского, и Иакова, герцога Йоркского. Герцог Йоркский, второй по старшинству сын Карла I, провел там почти год, прежде чем смог бежать в 1648. Именно в этом дворце король провел свои последние дни в январе 1649 года перед своей казнью, там простился со своими детьми, которые еще оставались в Англии, четырнадцатилетней Елизаветой и восьмилетним Генрихом: «Принцесса, будучи старше, лучше осознавала, что происходит с ее царственным отцом, у нее был печальный вид, и она много плакала. А ее маленький брат, глядя на слезы сестры, тоже стал печален, хотя, благодаря своим юным летам, еще не мог осознать, в чем дело. Король поднял их с колен, поцеловал и благословил, а затем, посадив к себе на колени, дал им наставления о том, как надлежит исполнять свой долг и блюсти верность королеве, их матери и принцу, своему наследнику, любить герцога Йоркского и других родичей». Карл провел в Сент-Джеймсе эту свою последнюю ночь, а наутро следующего дня отправился по конвоем в свой другой дворец, Уайтхолл, где уже был воздвигнут эшафот…

Увы, не все из детей казненного короля смогли порадоваться реставрации монархии и воцарению своего самого старшего брата, ставшего Карлом II. Принцесса Елизавета пережила отца всего на год, две другие сестры, Мария и Генриетта, вышли замуж, но умерли совсем молодыми. В сущности, из всей семьи у короля Карла II оставался только Иаков (Джеймс), герцог Йорский. Ему, своему единственному остававшемуся в живых брату, король и отдал дворец-тезку.

Итак, Сент-Джеймсский дворец снова стал семейным гнездом, как это было при Карле I. В 1662 и 1665 на свет появились дочери герцога и его первой супруги, Анны, принцессы Мария и Анна, которые впоследствии по очереди стали королевами Англии (сама же герцогиня Йоркская скончалась в 1671 году, в этом же дворце).

Хотя Карл II жил в другом дворце, и он, и в особенности его придворные часто навещали Сент-Джеймс – относительно уединенный, рядом с которым был «огромный луг, всегда зеленый, по которому летом прохаживались дамы», был весьма привлекателен для веселых прогулок. У некоторых же придворных дам были там и свои покои, в частности, у Барбары Палмер, Луизы де Керуайль и Гортензии Манчини – прекрасных, но капризных королевских фавориток. Луга и охотничий парк, разделявшие Уайтхолл и Сент-Джеймс, привели в порядок; советы по благоустройству давал будущий главный садовник Версаля, так что вскоре сады около Сент-Джеймса стали еще более популярны. Настолько, что о так называемом «пруде Розамонды» говорили, мол, «каждый год там появляется около тысячи рогоносцев» – красавицы, гулявшие там, надо полагать, мало заботились о своей добродетели.