пути. Но ты ведь не планируешь туда возвращаться?

– Не планирую. Во всяком случае пока.

– Пока?

– Я не знаю, что будет дальше, – ответил он спокойно. – Я не вижу будущее.

Но мысль о том, что день или неделю спустя ему, возможно, вновь предстоит блуждать блуждать по каменным дебрям, была так нестерпима, что Нора вернулась к своему требованию, хотя уже осознала его нелепость.

– Обещай, что не пойдешь туда по собственному желанию.

– Ого! – Герман помолчал, обдумывая ее слова. – Значит ли это, что по принуждению я имею право туда пойти? – И тихонько рассмеялся. – Нора, ты великолепна.

– Не увиливай.

Он повернулся на бок, подложив под голову согнутую руку, и весело уставился на нее блестящими в молочном соловецком сумраке глазами.

– Если не желание и не принуждение станут причиной следующего моего похода в лабиринт, то ты не будешь считать меня клятвопреступником?

– Что же тебя туда погонит?

– Например, чувство долга.

– Герман!

– По-твоему, я на это не способен?

– Что и кому ты должен?

– Я должен помогать Александру. Я взял на себя это обязательство.

– Не думаю, что он попросит тебя снова лезть в катакомбы.

– А вдруг он сам решит спуститься туда? Тогда ему понадобится проводник.

– Какого черта ему там делать… – проворчала Нора.

И умолкла, не договорив. Она могла представить, какого черта делать именно в этих катакомбах именно этому следователю.

– Я понимаю, чего ты хочешь, Нора, – произнес Герман со вздохом. – Но давай попробуем обойтись без обещаний.

– Лучше попробуй дать слово и сдержать его. Вдруг получится?

Он вздохнул еще раз.

– Обещаю не спускаться в святилище из любопытства или алчности. Такое обещание тебя устраивает?

– Да. Не сомневаюсь, при желании ты сумеешь представить дело так, что окажешься прав со всех сторон, но я согласна. Лучше что-то, чем ничего. – Протянув руку, Нора легонько провела кончиками пальцев по его лицу, отчего он моргнул, но не шелохнулся. – Мы перестали быть заодно, Герман. Меня это пугает.

– Меня тоже. – Он посмотрел ей в глаза. – Я боюсь, что ты лишишь меня своего доверия раньше, чем закончится эта история.

– В твоих силах сделать так, чтобы этого не случилось.

А в пять утра ему на смартфон действительно брякнулась sms-ка, и Нора, воспользовавшись данным ранее разрешением, нажала на кнопку и сонно взглянула на экран.

мы идем туда он меня заставил я боюсь помоги

Она прочитала еще раз. Почувствовала, как забухало сердце, как повлажнели пальцы, сжимающие плоский металлический прямоугольник.

– Герман.

Придвинувшись, он уже смотрел вместе с ней на эту фразу безо всяких знаков препинания. Просто девять слов. Но бывают простые слова, запускающие цепочки кошмарных событий.

10

Александр потер переносицу согнутым указательным пальцем и сердито уставился на сидящего напротив Германа.

– Правильно ли я понимаю, что из того помещения, которое вы обследовали и засняли, по мнению Ледогорова, можно попасть в другие, еще не обследованные?

– По меньшей мере в одно. Он так считает.

– И Литвак, все это время сидевший тихо у себя дома в Москве и не делавший ни единой попытки проникнуть в подземелье, вдруг сорвался с места и на следующий же день после приезда на остров поскакал туда, прихватив свою племянницу?

– Она была там и видела все собственными глазами. Если она описала помещение достаточно подробно, то Литвака ее рассказ мог навести на те же мысли, на какие Ледогорова навели фотографии.

– А тебя ничто из увиденного не навело на подобные мысли?

Герман задумчиво созерцал кончик сигареты, которую собирался закурить еще пять минут назад, но до сих пор не закурил.

– Нет. Тогда я думал о другом.

Разговор происходил в гостиной. Там же, где состоялась первая и последняя встреча с Антоном Максимовичем Литваком. Герман и Александр сидели в больших квадратных креслах, их разделял журнальный стол. Нора, Марго и Леонид расположились чуть дальше на диване.

– В этих скрытых помещениях должно быть что-то очень важное и очень ценное, ты согласен? – продолжал Александр, игнорируя остывающий перед ним кофе. – Раз уж Антон Максимович внезапно проявил такую прыть.

– Возможно, он надеется обнаружить там вожделенные сокровища, – отозвался Герман после паузы.

– Каким образом, интересно, он собирается туда попасть.

– Ты спрашиваешь, как из зала со статуей и саркофагом он попадет в сокровищницу? Или как в принципе попадет в святилище?

– Хотелось бы получить разъяснения по обоим пунктам.

– Не исключено, что там есть какой-нибудь механизм, открывающий вход в сокровищницу, например, через саркофаг. Или через постамент, на котором возвышается статуя бога. Это по первому пункту. – Герман взял со стола зажигалку и наконец-то закурил. Вновь откинулся на спинку кресла. – Что касается второго… – Он покачал головой. – Дина сказала, что не запомнила дорогу через лабиринт, и я ей верю. И точно знаю, что ей не удастся открыть дверь при помощи зеленого идола. Она попросту не отличит его от других идолов. Там, на месте, мы провели эксперимент, и у нее ничего не вышло.

– Зачем же Литвак потащил ее с собой? На что он рассчитывает? Она же наверняка предупредила, что не помнит как идти. – Нахмурившись, Александр взял лежащий перед ним на столе смартфон Германа и перечитал послание от Дины. – Что значит «он меня заставил»? Как он мог заставить ее идти туда, куда она не хочет или боится идти?

Ему никто не ответил.

Подождав несколько секунд, Александр залпом выпил свой кофе, со звоном поставил чашку на блюдце и мрачно уставился на Германа, который, казалось, целиком отдался своим мыслям. Даже глаза прикрыл.

– Больше всего мне хочется посадить тебя под домашний арест.

Герман улыбнулся, не открывая глаз.

– Но ты этого не сделаешь.

– Правда? Почему же?

– Потому что тебе нужен проводник. Ты же не оставишь бедную деву на произвол судьбы? Не оставишь.

– Черт бы тебя побрал! Ведь было же сказано… – Он махнул рукой, не закончив фразу, встал и произнес уже совсем другим тоном, сухим и официальным: – Сейчас я свяжусь с Фадеевым, мы составим примерный план действий, соберем людей, все необходимое и, думаю, часа в четыре будем готовы выступать. Сиди здесь и жди моего звонка. Все ясно?

Леонид пошел его проводить.

Как только дверь за ними закрылась, Герман сел прямо и смял в пепельнице недокуренную сигарету. На лице его была написана немая решимость.

– Герман, – промолвила Марго, явно волнуясь, – мне очень неприятно об этом говорить…

Тот кивнул.

– Литвак ее не заставлял. Ты об этом подумала? Я тоже. Они решили, что если она отправит мне такую sms-ку, изобразит леди-в-беде и попросит моей помощи, то я не