– У нас тут сорок шесть душ в деревне, и кого ни спроси – каждый будет Таррой. В обычае нашей деревни называть детей двумя именами – Тарра и истинное имя. Истинное имя знают только мать с отцом да супруги при свадьбе. Мы верим, что демоны могут навредить человеку, лишь зная его настоящее имя.

– Мы не демоны, – на всякий случай уточнил Гардио.

– А-ха, я вижу! Но они могут подслушать разговоры людей, вот и весь сказ.

– А вы не путаетесь? Ведь если вы крикните «Тарра, помоги мне!» – выбегут все ваши поселяне.

– Скорее ни один. – Тарра-главооч поскреб переносицу. – Ленивые бестолочи они, вот кто. Но для различий мы даем клички – есть Тарра-косой и Тарра-скромница, Тарра-толстый кошель и Тарра-не-туда.

– Интересно узнать, откуда произошло последнее имя. Что именно «не туда»?

– Лучше не надо, моя хорошая. Юным девушкам знать такое не полагается. – Староста смутился, а Гардио и Атос расхохотались.

Пока крайниец уточнял карту в доме главооча, мы с Гардио решили прогуляться по деревне. Лучи утреннего солнца из припекающих становились жгущими. И я в который раз в этих горах подумала о сущности сжигающего света. Когда-то в детстве я уверилась, и никто не мог меня переубедить, что Сияющие лучше Поглощающих. Разумеется, в рамках воспитания я понимала, что смерть и проклятие несут и те и другие – слишком много и часто мне напоминали об этом взрослые. Наш замок находился в дне пути от Удела Света, а в такой опасной близости любопытным детям надо часто напоминать о том, что может произойти за гранью этого мира.

Так или иначе, в детстве я поверила, что свет и солнце, из которых высшие маги черпают силы, не могут служить абсолютному злу. Моя вера продолжалась до тех пор, пока не обнаружили на одном из полей умирающую девушку. Поговаривали, что она ходила за грибами в лес и нередко заходила на территорию Сияющего. Когда ее нашли привязанную к столбу посреди пшеницы, она была иссушена, как сухой лист. Жара и зной, умноженные на тысячу раз, сделали за день с помощью магии то, что могло бы продолжаться неделю. В ее теле не было влаги, но глаза… Когда девушку нашли, она все еще смотрела из-под иссушенных век большими влажными глазами на тех, кто пришел. Она уже не могла говорить, но ее глаза кричали и молили о смерти.

Даже сейчас, спустя многие годы и километры от этой истории, по моей спине пробежали мурашки. Солнце и свет бывают беспощадными, а Сияющие ничем не лучше Поглощающих.

– Ты чувствуешь? – Гардио тронул меня за руку, но я была так глубоко в своих воспоминаниях, что подпрыгнула от страха. – Да что с тобой?

– Все нормально. Просто невеселые мысли.

– Прислушайся.

Гардио указывал на строение, находившееся посередине деревушки Тарра. Похожее на прочие дома, только в разы меньше, оно было вымазано какой-то бурой краской, делавшей его еще непригляднее. Вначале мне казалось, что я слышу только гомон селян, что-то объясняющих Атосу, но потом заметила мерный гул, который исходил от здания. Словно внутри находилось что-то живое, издающее очень тихий, но постоянный звук, подобный низкому реву трубы или боевого рога.

Я подошла к зданию и прислонилась ухом к двери. Звук, несомненно, шел оттуда.

– Проклятый артефакт, а. – Гардио подошел сзади. Желваки на его лице напряглись.

– Вещь Поглощающих? Но как ты узнал?

– Я частенько их видел и слышал. Великое множество. А когда их часто видишь, начинаешь, что ли, чуять их ауру.

– Постойте. – Я схватилась за голову. – Что значит, ты их часто видел, ты же не..?

Гардио рассмеялся:

– Успокойся, Лис. Я не Поглощающий. Просто мой отец… коллекционировал такие вещи. Была у него такая тайная страсть. Ему они казались атрибутами власти и силы. Но сам он не мог совладать даже с родственниками. – В голосе Гардио зазвучала неподдельная грусть.

– Он умер?

– Да, уже как пару лет.

– Ты не рассказывал о своих родителях. Это впервые. – Я сознательно избегала этой темы с Атосом, боясь, что он начнет расспрашивать про мое прошлое. На Гардио эти страхи почему-то не распространялись.

– А что рассказывать. Все как у всех. Отец любил меня, а я – его.

В моей голове мелькнула мысль: «О, дорогой, далеко не у всех отцы любят своих детей. Иногда они могут забыть о кровных узах. Дня за три». Но вслух я ничего не произнесла.

– Господа что-то ищут?

Я второй раз за день испугалась подкравшегося сзади человека. На этот раз это был селянин. Кривобокий, с одним плечом выше другого и лицом, покрытым угрями, этот мужчина мог вызвать только неприязнь. Но я была научена горьким опытом и знала, что реальное зло обычно имеет обличье красоты. Поэтому дружелюбно обратилась к подошедшему:

– Я Лис, это – Гардио. Мы идем на север.

– А я Тарра-Красавчик. – Мужчина неприятно захихикал. – Мои земляки любят пошутить. Вы что-то высматриваете здесь?

– Там что-то недоброе внутри, – не стал юлить Гардио.

Крестьянин кивнул.

– А как же – главное сокровище нашей деревни. Бедренная кость Тарра. Однажды через наши земли шел Поглощающий, и в благодарность за нашу доброту он оставил нам один из своих талисманов. Бедренная кость человека по имени Тарра. Поглощающий рассказал, что смог убить того только лишь когда узнал его имя. С тех пор эта кость хранится здесь, а все в нашем селе носят ее имя, чтобы истинное имя не было известно никому из демонов или магов. Хи-хи-хи.

Я нахмурилась, а Гардио заметно побледнел.

– Как вы можете хранить этот предмет? От него же просто несет злом.

– Именно, – ничуть не смущаясь, кивнул Тарра-Красавчик. – И это знают все, включая равнинных бандитов. Мы находимся ниже прочих деревень на Хаурака, и раньше набеги к нам совершали по три раза в год. Теперь они боятся. Мы этих мерзавцев уже десятки лет не видели. К тому же кость Тарра может излечить.

– Вот это что-то новое. Проклятый артефакт и лечит, – не выдержала я. Мой сарказм Тарра воспринял как восхищение.

– Именно! Именно. Правда, чаще убивает, – добавил он. – Но рискнуть ведь стоит. К нам приходят со всей горной цепи, несут безнадежных больных, которым терять уже нечего. Это как игра в дум-каа: либо выиграешь, либо проиграешь.

Гардио силой развернул меня за плечи и стал уводить от сарая, даже не попрощавшись с Таррой. Вслед нам понеслись его мелкие смешки.

– Проклятые артефакты всегда будут привлекать людей.

Эта фраза заставила меня вспомнить про Алайлу. Я отчетливо увидела, как она подбирала ключ из травы, когда я баюкала мертвого Кэрка на коленях. Ее взгляд был холоден, но жаден.

– Такой артефакт может лишить человека воли?

Гардио покачал блондинистой головой:

– Редко. Чаще люди просто показывают свои пороки, гоняясь за властью обладания такой вещью.