мире, они более ясны в душе и наиболее ясны в уме ангела. Таким образом, один лик божий сияет в трех по порядку расположенных зеркалах: в ангеле, в душе, в теле мира»{331}. В отличие от средневекового взгляда на человеческую природу как на нечто недостойное, орудие сатаны, Фичино и в ней видит частицу и отражение божества, получающую от него сияние и являющуюся частью гармоничного мироздания.

«Бог, оставаясь замкнутым в себе, вместе с тем находится везде». Материальная вселенная вращается вокруг него, чтобы воспринять бога каждой своей частицей. «Нет ничего другого, кроме всеобщей природы вещей, которая и является богом»{332}, — заявляет Фичино. У Фичино «не бог растворяется в мире, а скорее мир заключен в боге. И однако, пусть еще иерархически понятое, единство мира и бога свидетельствует о принципиально иной по сравнению с ортодоксальным креационизмом диалектической картине мира, исходящей из признания глубочайшей внутренней взаимосвязи природы и бога»{333}.

Бог является воплощением блага, добра, красоты, которые он изливает на вращающееся вокруг него: душу, природу, материю. Это неразрывное целое, состоящее из бесчисленного множества частиц, проникнуто любовью. Враждебность духа и плоти исчезает.

Незримый свет бога служит источником света, пронизывающего вселенную и проявляющегося в красоте, любви, тепле, которое «ведет свое происхождение от света». «Душа, воспламененная любовью, тем ярче светит, тем глубже видит и ощущает тем большее блаженство, чем сильнее она пылает». Счастье людей заключается в отдаче себя тому, кто олицетворяет высшую красоту, и путем полной самоотдачи люди вновь обретают себя. «Солнце притягивает к себе цветы и листья, луна движет водами и Марс — ветрами… Так каждого притягивает то, что доставляет ему радость»{334}.

Высшее счастье заключается в мистическом созерцании бога и слиянии с ним. Тем не менее — и это также отличает Марсилио Фичино от средневековых богословов — наслаждение красотой земного мира не отрицается, а признается ступенью на пути к высшему счастью. «Красота есть некая прелесть, живая и духовная, влитая сияющим лучом бога сначала в ангела, затем в души людей, в форумы тел и звуки, которая посредством разума, зрения и слуха движет и услаждает наши души, услаждая, влечет, и, увлекая, воспламеняет горящей любовью»{335}. Любовь, которая познает красоту мира, занимает, по Фичино, огромное место в жизни людей. Именно она дает душе человеческой возможность и силу воспарить ввысь, «превращает душу в бога»{336}. Но душа питает любовь и к телу, о котором она повседневно заботится. С помощью естественного света душа взирает на себя и тело, посредством сверхъестественного света, побуждаемая любовью (которую Фичино называет «божественным безумием»), она созерцает высшие ступени иерархии мироздания.

Фичиновская картина мира необыкновенно поэтична. Она полна возвышенной красоты. Мир находится в непрерывном движении. Участник Платоновской академии — поэт Анджело Полициано прославляет Фичино за возрождение платоновской философии: «Марсилио Фичино, флорентиец, чья кифара намного успешнее, чем [кифара] фракийца Орфея, вернула к жизни подлинную Эвридику, а именно — мудрость Платона»{337}.

Философия Фичино приводит его к гуманистической концепции высокого достоинства человека. Присутствие в человеке божественного начала возвышает его над животным. В душе человека заключено естественное влечение к бесконечному, что придает ему силу с помощью духа господствовать над телесными побуждениями и тем содействовать торжеству души. Фичино подразумевает под этим не аскетическое подавление естественной природы человека: он говорит о тесном родстве между его ощущениями и разумом. Однако разум он считает неизмеримо более высоким по сравнению с ощущениями: своими телесными нуждами человек в состоянии пренебречь, как это делал Диоген, ходивший зимой босиком по снегу.

Поскольку душа бессмертна и обладает способностью приближаться к богу, созерцая с высоты вселенную, человек обретает свободу и мудрость. Это делает его господином своей судьбы. «Дурным людям и благая фортуна причиняет зло, добрым же злая фортуна приносит добро»{338}.

Человеку свойственна тяга к познанию, небо не кажется ему слишком высоким, центр земли — слишком глубоким, для него не существует непреодолимых препятствий. Но поскольку человек не может существовать вечно, он стремится создать творения, память о которых сохранится в веках. Своим творчеством он в состоянии соперничать с природой, заставляя служить себе животных. Превосходство человека над ними заключается в умении говорить и писать, разнообразной сознательной деятельности, занятиях науками, искусствами и поэзией. Наконец, человек отличается от животных тем, что только он способен жертвовать собой ради общего блага. Разум, интеллект порождает творческие способности, его созидательная активность и мощь безграничны, он сопри-частей вечности.

Это гуманистическое представление о человеке влекло за собой стремление повелевать силами природы, используя сверхъестественные средства. Фичино, который перевел свод герметических книг, пытался достигнуть этого с помощью «натуральной магии» (magia naturale), пользуясь, в частности, пифагорейской символикой чисел. Его перевод сразу же приобрел широкую известность в Италии.

В своем стремлении к познанию человек уподобляется богу. Правда, «присущая нам способность познания исходит от бога»{339}, и познание, согласно концепции Фичино, является не результатом опыта, а даром божественного откровения. Подлинное знание о мире находится не в самом мире, а в боге, который хранит идеи (образы) сотворенного им мира.

Поскольку Фичино считал, что познание высшей истины было доступно, хотя и в ограниченной форме, египтянам, персам, евреям, грекам, римлянам, арабам, а приверженцам христианской религии оно открылось в наиболее полной форме, его философия и в этом аспекте по сути своей была обращена против церковной догматики.

Таким образом, видоизмененный платонизм Фичино — не просто узкая доктрина: это целостное мировоззрение, приближающееся к пантеизму. С помощью философских категорий Платона были поставлены кардинальные проблемы гуманизма. В силу этих причин философия Фичино оказала сильное воздействие на культуру конца XV и следующего столетия в самых различных ее аспектах.

Учеником и другом Фичино был один из самых блестящих гуманистов XV столетия Джованни Пико делла Мирандола (1463–1494), человек необыкновенных способностей и учености. Несмотря на то, что он умер в возрасте 31 года, он оставил неизгладимый след в истории гуманистической мысли, Сын одного из знатных сеньоров, человек очень богатый, Пико с ранней юности посвятил себя интенсивным занятиям философией и другими пауками. Кроме латинского и греческого, он овладел также халдейским, древнееврейским и арабским, а в общей сложности изучил около 20 языков.

Пико резко критикует гуманистов-филологов, которые к этому времени стали превращаться в ограниченных истолкователей стиля Цицерона и других риторов. В письме к гуманисту Эрмолао Барбаро Пико заявляет: «Мы будем обретаться не в школах грамматиков, а в академиях философов и кружках мудрецов,