поманил её к себе рукой и Апрель набросилась на него словно дикий зверь.

В этот раз Аин не уклонялся, а ногой просто ударил её в нос, который быстро размазал по её лицо кровь. Ноги Аина были длиннее её руки, поэтому бить её ими он мог безнаказанно.

— Ублюдок! — выплюнула скопившеюся кровь из рта Апрель.

Увидев кровь на своей ладони, она вновь попыталась приблизится к нему.

Апрель пыталась ударить, Аин просто уклонялся и контратаковал в лицо, фокусируясь только на нём. Это постоянно повторялось, будто я попал в бесконечный цикл, где Апрель бьют по лицу.

Лицо, которым она гордилась.

Лицо, которое она защищала больше всего остального.

Лицо, которое было единственным целым.

Это лицо превратилось в кровавое месиво, по которому её едва можно было узнать.

После очередного удара в голову она упала на колени, неспособная пошевелиться.

Все руки Аина были в крови, но он не собирался останавливаться.

Он поднял обессиленную Апрель вверх.

— Мне всегда было любопытно что же ты скрываешь под одеждой?

Глава 14

Разговоры на крыше

Аин поднял бессильное тело Апрель за руку вверх, лёгкое предвкушение отобразилось на его лице, когда он отрывал перчатки с её рук. Этот момент остановился, словно замерзший кадр, когда обнажённые руки Апрель стали видны всем студентам.

Все студенты стали невольными свидетелями её изуродованных ладоней.

Они были покрыты шрамами от чьих-то когтей, зубов и даже огня. Некоторые части пальцев у неё отсутствовали, как половинка безымянного пальца на левой руке и ещё одна половинка на мизинце правой. У указательного правой не было пальца по ноготь, а у среднего левой по рост указательного.

Это было трагедией для любой девушки.

Апрель хотела выбраться из его схватки, но её обессиленное тело ничего не могло противопоставить Аину.

Апрель пристыженно попыталась прикрыть одну руку второй, но Аин схватил её, чтобы другие могли видеть её шрамы.

Она стыдилась своих ран, которым позволила отпечататься на себе. В её едва видимых, из-за кровавых синяков глазах скопились слёзы.

Аин опустил рукав Апрель, показывая, что ни на одном сантиметре её кожи не было целого места.

Где-то ей откусили часть кожи, где-то оставили глубокий порез, а в некоторых частях были видны следы от ожогов. Это всё раны от монстров, с которыми она билась ради жалкого куска хлеба.

Апрель попыталась надеть рукав обратно, но Аин перехватил её свободную руку.

Она задрожала в страхе, чувствуя себя голой пред толпой.

По её избитому лицу стали течь слёзы, что смешались с кровью.

— Не надо… — из её рта вырвался сухой голос. — Пожалуйста…

— Ты сама меня спровоцировала, — холодно сказал Аин. — Ты сама виновата. Я сильнее, поэтому…

— Поэтому можешь унижать других?

Я не заметил, как перепрыгнул забор и оказался перед Аином, что был выше меня почти на голову.

Моя голова горела от эмоций, от ярости.

— Отпусти её, — сквозь зубы сказал я.

— Нет.

— Какого чёрта! — закричал на всю арену я.

Почему им всё равно?

Почему они все просто смотрят на это избиение?

Почему для них это норма?

Я вытащил из внутреннего кармана револьвер и использовал всю «Силу Творца» для создания одной пули.

Это пуля имела атрибут «Рассеивания», то есть она уничтожает любую магическую силу, если ей хватает энергии.

Мой револьвер был направлен на голову Аина, моего главного героя.

— Отпусти, иначе я тебя убью.

Мне всё равно, что он мой главный герой.

Мне совершенно нет дела, что подобные потасовки норма для моего дерьмового мира.

Меня не колышет, что он так жесток только потому что задели память о его погибшей матери.

Если он продолжит это, то я убью его.

— Ты не посмеешь!

— Ты уверен? Сегодня я выстрелил в Азазелло на тренировке! — крикнул я, чтобы трибуны слышали. — Стрелки подтвердят.

— Ты не убьёшь меня в независимости от твоего желания. Тем более мы на дуэли, и ты не имеешь право вмешиваться.

— Она проиграла. А ты просто идиот, конченный идиот… — зашипел я, опуская курок. — Задели твою мамочку? Любимую мамочку, что была для тебя всем? Кому на это не всё равно? Слова это всего лишь звуки и не более!

Лицо Аина исказилось от злости, и он отпустил Апрель, что безвольным телом упала на песок.

— Что у тебя с лицом? Думаешь ты один потерял мать? — усмехнулся я. — Я потерял обоих родителей, Марина тоже их потеряла, а Апрель не имела их с рождения. Она даже не знает их тепла, но при этом старается быть лучше, хотя не знает как.

— В каком месте лучше? Она животное.

— А ты настоящий монстр!

Холод моего револьвера коснулся его лба.

Чёрно-белая мана покрыла его лоб. Аин готовился принять мой выстрел, он думает, что легко переживёт мою пулю в своей голове.

— Идиот, ты не Азазелло, чтобы его пережить.

Почему он такой? Потому что с детства выживал? Потому что с детства ему приходилось идти на сомнительные поступки ради жизни своих близких, как это делала его мама?

Тогда в каком месте он герой, если только подстраивается под окружающий мир?

— Стойте! Хватит! — к нам подошла Марина. — Это вышло из-под контроля!

— Стреляй, — смотрел мне в глаза Аин. — Ты разочаруешься.

— Такой самоуверенный, прямо напрашиваешься себе дырку в башке просверлить.

— Аластор, хватит! — паниковала Марина. — И ты, Аин! У него самые мощные магические пули в группе! Он тебя может убить.

Так всё-таки Азазелло преуменьшал мои заслуги.

— Не сможет… — усмехнулся Аин.

Почему я списал его эту черту с меня? Неужели, я думал, что моя вспыльчивость красива? Моя тупая упертость и гневливость может кому-то понравится?

— А с этим я бы поспорил, — перед нами возник Азазелло. — А у тебя есть яйца парень.

Впервые в его голосе я увидел намёк на уважение?

— Выстрели мне в руку Аластор.

Он протянул мне ладонь, в которую предложил выстрелить.

— Моя мана сильнее, чем у Аина. Если она пробьёт её, то и его голову тоже. Так вы решите спор.

Без промедления я в неё выстрелил. Пуля, окутанная синей магией, легко пробила ладонь Азазелло, прогоняя всю тьму магии, отчаянно защищавшую его.

— Теперь мы квиты, — улыбнулся Азазелло.

Он тут же стал перевязывать ладонь бинтом, который быстро