Наступление велось активно, без намека на передышку. Овладев обозами, разведка ощупала фронт и опустилась ниже, в большой каньон, где с помощью четко направленных проникновений потребовала от союзника расширить плацдарм.

Штабы связались между собой. В результате недолгого совещания было решено дать возможность обороняющимся для большего удобства занять плато - стол, где и предполагалось провести основную часть учений. Союзные войска не заставляли долго упрашивать себя и произвели тектонические изменения геометрии собственного построения, открыв доступ к имеющимся изначально, но развившимся и приумножившимся с течением времени кладовым. Наступающие части в знак одобрения предоставленной им возможности кратковременно продемонстрировали имеющуюся в их распоряжении роту почетного караула и устремились к кладовым. Охрана сокровищницы, как всегда ничего не подозревая о продажности собственного командования, попыталась оказать вялое сопротивление. Но свидетельств о выигранных битвах этими слабыми и изнежившимися от сладкой жизни войсками история не сохранила. Ничего не вышло и на этот раз. Привыкшая к привилегиям рота, мучимая миражами обладания богатствами, смела жидкое охранение и хотела было приступить к осмотру сокровищ, но наткнулась на непонятное влажное препятствие. Пришлось, не разбирая, сдавать назад. Остановиться и для пущей верности пустить вперед разведчиков. Им не привыкать обслуживать роту почетного караула. Группа без труда обозначила верное направление и обеспечила мягкое проникновение, после чего продолжила заниматься вандализмом на одной из сопок.

Оказавшись внутри, рота получила вялое одобрение из стана союзника, одновременно было высказано пожелание не торопиться с быстрой гульбой и ярким только лишь для одной из сторон, а значит, и эгоистичным финалом.

Избалованные мальчики вняли просьбам и стали медленно шарить по полкам, привнося некоторый порядок в долгожданную и всепоглощающую разруху.

Пройдясь пару раз туда-сюда, командир роты принял решение начать более радикальные действия и неожиданно для союзника в стремительном броске отправил бойцов на конечную станцию и медленно вернул на исходную. Из штаба союзных войск понеслись благодарственные телеграммы с просьбой возможного неоднократного повтора. Так как в сокровищнице заниматься больше нечем, войска продолжили учинять разбой, одновременно поражаясь странностям союзника, всю свою жизнь наводящего порядок, но мечтающего о том, кто бы все это разрушил, чтобы снова все восстановить, а иногда сделать даже и лучше, чем было.

Гулянка шла вовсю. Занялся пожар. Горело все, что союзники успели накопить со времени последнего посещения сокровищницы неизвестными, но наверняка также наглыми войсками. Пламя становилось все сильнее. Лучшего занятия для себя рота почетного караула и не знала. И тут неожиданно для обеих армий из штаба наводящих хаос войск пришел приказ: «пора кончать». Часть генералов высказывала мысль обождать, а один даже вспомнил о последствиях, но принимающая сторона заверила волнующегося умудренного боями старца, постоянно, кстати, мешающего проведению подобного рода мероприятий, что все в ажуре. Чуть глубже находится установка по обезвреживанию особо шустрых пожарных, поэтому можно заливать напрямую. В штабе все расслабились и обдали пламя густой пеной под собственные одобрительные стоны.

Но огонь не был потушен. Он лишь спрятался на время. Солдаты обеих армий тяжело дышали и кое-где поправляли обмундирование, как вдруг в коридоре раздались тяжелые шаги.

Юра отскочил от хозяйки, а та быстро спрыгнула со стола и оправила юбку. На кухню вошел широкоплечий мясистый дядя в замызганной, когда-то красной футболке и покрытых масляными пятнами штанах.

- Не понял, - первое, что произнес обладатель развитых мышц груди и небольшого пузца, выпирающего вровень с мускулами.

- Водички попить служивый зашел. Плуг я ему старый отдала, - Маша пустила в ход женское обаяние, к чему, кстати, сейчас была предрасположена.

- Да, копать нам надо, - нашелся лейтенант, прикрывая полами кителя расстегнутую ширинку.

- Плуг? - не поверил, по-видимому, муж. - Ладно, пусть плуг. Смотри, лейтенант, если ты сюда еще раз зайдешь за лопатой там или за граблями…

Мудрецкий благоразумно помалкивал. Как хорошо, что они не раздевались.

- Что ты на молодого мальчика набросился, Феденька? - она обвила его немытую толстую шею белыми руками.

- Да так, устал. Чего стоишь, лейтенант, водички успел попить?

- Ага.

- Ну так иди служи.

- Иду.

Юра вышел на воздух. Хорошо, живой. А то мог бы сейчас пустить его роту почетного караула в свою «сокровищницу». А это унижает.

- Перетрудиться, видать, не успел, - сидящий на лавочке дед лыбился одним-единственным длиннющим зубом. - Весь дом ходуном ходил, я и то слышал, как полы скрипели.

Юра пялился на старика.

- Чего глядишь, иди отседова, котяра армейский.

Лейтенант и не собирался задерживаться. Бывает же иногда, случается такое.

* * *

Броня вздрогнула и медленно пошла вперед. Простаков надавил на плуг, и он глубоко вошел в землю под свист и одобрительную матерщину. Дело сдвинулось с мертвой точки.

- Нечего глазеть, антилопы! - заорал Агапов. - Идем за броней и меняем друг друга!

И они начали…

Скрежет бетонного столба о броню, перемежающийся пуганой бранью разбегающихся в стороны солдат, застал Мудрецкого за фантазиями на тему получения очередного воинского звания. Погоны ему лично вручал командир дивизии перед всем личным составом отдельного батальона. Во как!

Очухавшись, он повернул голову и увидел замеревший между колючкой и столбом бронеобъект. Техника отжала столб в сторону левым бортом, и теперь он стоял, сильно наклонившись к выложенной бетонными плитами дороге, идущей вдоль всего парка. Электрические провода, запитывавшие здоровую лампу, оторвались и разлетелись в стороны. Как еще никого не задело! Плуг лежал на земле, рядом с ним - никого.

Сорвавшись с места, лейтенант побежал к месту происшествия. И хорошо, так как один солдатик решил уже порядок наводить и потянулся рукой к лежащему на земле проводу.

- Не подходить! - орал лейтенант. - Провода не трогать!

За ворота выбежал Парижанский.

- Пидрилы! Вы, бля, чем думаете, сумасброды? Хотите, чтобы меня комбат раком на плацу поставил и трахал под военный марш?

Петрушевский медленно вылезал наружу. Показавшись из люка только наполовину, он нашел виноватыми глазами лейтенанта.

- Думал, еще бороздочку пройдем.

- Сиди! - Лейтенант посмотрел на столб. На последний столб, за ним только поле, а потом и лесок начинается. Красота, глаз радуется свежей зелени. «Черт, я ж на службе». - Сдавай назад.

Механик-водитель послушно полез обратно.

- Агапов!