с возрастом или были приобретены на зоне, и уже порядком донимали. В первое время я все это списал на прилив адреналина после возвращения из другого мира, но Сашка, как мудрый филин, выдал свою версию – переход между временными слоями мог как-то повлиять на мою биологию. Но при этом мой психиатрический друг пока не рекомендовал бегать по обследованиям, светиться сверх меры и уделить все силы подготовке к следующему переходу.

Теперь все мое время было расписано чуть ли не по минутам: занятия английским, азы французского, исторические документы, карты железных дорог, система власти, воинские и полицейские звания и куча другой информации, которая до нашего времени просто не дошла.

Параллельно приходилось все-таки работать и периодически посещать своего офицера-куратора по УДО. Обычных уголовников не так плотно опекали, но я как бывший сотрудник, причем сидевший по тяжелой статье, стоял на особом контроле. Хотя по большому счету секре-тоносителем я уже не был – все, что знал, и что имело хоть какую оперативную ценность тогда, давно устарело.

Помимо этого, осторожно используя свои законсервированные связи и кое-что притащенное из прошлого, я потихоньку наращивал свое оснащение. Тут приходилось действовать в три раза осторожнее, так как любая ошибка стоила бы мне свободы.

Но время шло. Раз в три-четыре дня связывался с женщинами из 1881 года, от них получал львиную долю полезной информации о быте и о нравах того времени. Они, зная, что я могу периодически их видеть, для меня доставали рисунки и модные журналы, чтобы показать, как одеваются люди из разных сословий, а тем более иностранцы. Прически, усы, бороды, аксессуары в виде тростей, зонтиков, часы, табакерки и куча другого хлама, который просто нужен для нормальной работы в том мире, чтобы хотя бы на старте не выглядеть белой вороной и нормально инфильтроваться. К моему удивлению, множество таких вещей я со временем нашел на барахолке, которая каждые выходные функционировала на Центральном рынке Симферополя по улице Субхи. Через Сашкиных знакомых сумел достать большой театральный набор с разного рода накладными усами, бородами, париками и, что главное, тональными кремами, с помощью которых можно было вполне основательно корректировать свой внешний вид. А учитывая, что качество исполнения всего этого добра существенно отличалось от того, что артисты использовали в позапрошлом веке, то я был уверен, что это может помочь в будущей миссии. Ну и конечно, пришлось взять несколько уроков по использованию, хотя если покопаться на ютубе, и не такое найдешь, правда, все свои запросы приходилось гнать через анонимные прокси-сервера, чтоб бывшие коллеги не всполошились раньше времени. Большое внимание уделялось и электронной оснастке, системам резервного питания и зарядки. Благо сейчас это все в свободном доступе, да и цены вполне приемлемые.

Пока Максим Николаевич мотался по своим столицам, мы с Сашкой частенько выезжали на природу, чтобы можно было нормально поговорить, потому что обостренная интуиция уже кричала, что меня скоро начнут пасти. Да и мой друг-психиатр тоже был уверен, что общий знакомый военный хирург, так или иначе, сольет все наше предприятие своим друзьям с большими погонами и даже лампасами. Единственный вопрос был в том, в какой форме все это выльется, какой будет ошейник, который на меня попытаются надеть, жесткий или мягко-дружеский, и какая будет длина цепи. После длительного мозгового штурма пришли к выводу, что в первое время давить никто не будет, только дружеская опека и все, а вот потом могут быть разные варианты. Но, тем не менее, участие Максима Николаевича в нашем предприятии было неизбежно и даже необходимо, учитывая его связи в архивах и вхожесть во всякие высокие кабинеты. Да и не казался он таким человеком, что сольет, точнее не предаст. Скорее попытается переформатировать наше предприятие в нечто более легитимное и профессиональное, из чего государство, или некая группа людей, представляющая государство, может что-то получить. А, учитывая его принадлежность и его друзей к старым потомственным военным династиям, скорее всего, тут на сцену выступят умные дядьки, которые в свое время и посадили Путина сначала в премьерское, а потом и президентское кресло. И тут не будет поспешных глупых силовых решений, здесь люди привыкли мыслить на десятилетия вперед, и значит со мной будут работать серьезно, вдумчиво, без перегибов. В первую очередь они озаботятся, чем привязать меня. Обычно это семья, дети, но тут у меня все просто – брошен и никому не нужен. Патриотизм, верность долгу и присяге – это для молодых да ранних, и то сейчас молодежь насквозь прагматичная, а что говорить о нас, старых битых циниках, знающих жизнь несколько глубже, чем простые люди. На повестке дня стоит всего один вопрос – а оно мне надо? Свой долг родине я отдал. Надо будет помочь в трудное время – помогу, но сейчас расшибать голову не буду, и они это прекрасно понимают.

Поэтому пока было время, я готовился и ждал новостей с той стороны, чтоб хоть как-то можно было спрогнозировать их возможную тактику. Но время шло, но никаких особых изменений не происходило. Максим Николаевич периодически позванивал, сбрасывал на электронку материалы, которые сумел накопать в архивах и у знакомых историков по тому историческому периоду в целом и по возможным фигурантам в частности.

Так как на что-то нужно было жить, то пришлось выходить на объекты и в рабочее время прокладывать кабеля по охранке, пожарке, видеонаблюдению и, конечно, системам контроля доступа. Мой работодатель умудрился залезть в только что сданный офисный центр, в котором вовсю уже начали сдавать помещения под разные фирмы, а вот наше оборудование оставили на самый последний момент, благо там были везде подвесные потолки, и можно было без особого ущерба для здания вести новые магистрали. Вот и приходилось целыми днями скакать по стремянке, долбить стены, делая проходы и врезать электронные замки в двери. По самым скромным подсчетам работы тут было на пару месяцев, но с работодателем у меня была договоренность по сдельной оплате, так как я был уверен, что удеру в прошлое намного раньше, чем тут все будет закончено. Но все равно вкалывал на совесть, и к качеству моей работы ни у кого претензий не было.

И вот с определенного момента ситуация начала быстро меняться. Спусковым механизмом послужила новость, полученная из 1881 года, что к ним пришла телеграмма от урядника Еремеева, в которой он оповещает, что у него все нормально, а княгиню с дочкой в целости и сохранности доставил аж до самой Вологды, где и передал с рук на руки жандармскому ротмистру, оказавшемуся каким-то хорошим знакомым отца