— Кх-гхх, арггх-х, как ты сказала? По нашим диким местам?

— Семейная поговорка, — отмахнулась Дальхис. — Ты не в контексте. Как назвать человека, который имеет очень много возможностей — технически — но не использует и десятой их части? Потому что запрещают ритуалы, которые вы зовёте традициями?

— Как? — японка была неподдельно удивлена ходом рассуждений собеседницы.

— Дикарь же! — Эскобар тоже широко открыла глаза. — Что не понятно?

— Да нет, всё понятно. Скорее неожиданно… И ты считаешь, что сейчас самый подходящий момент для того, чтобы расчехлить этот самый твой стратегический уровень?

— Знаешь, моей маме рассказывала мама бабушки, моя прабабушка. А я сидела и слушала рядом. Они тогда осваивали какую-то местность северного типа, не буду говорить где, холодную и насквозь морозную — наша флора не растёт, раздолье для импорта от нас.

— Занятно.

— Угу. Ну и это было самое начало корпорации: едва сводили концы с концами.

— Да ну?!

— Точно. Зачем мне тебя обманывать?

— Ладно. И что дальше?

— Прадедушка где-то на чердаке держал своё дорогое старое пальто и костюм: работать по тем временам приходилось даже в поле, но парадный прикид в загашнике быть должен. Когда-то же придётся встречаться с серьёзными людьми.

— Пока всё ясно. Интересно.

— Бабушкин брат, сын прадеда, поступил в университет и однажды очень просил этот костюм вместе с пальто — надеть на какую-то церемонию. Вам, титульным, не понять, но у нас в те годы было нормой.

— Ну почему не понять… Продолжай.

— Прадед отказал: несерьёзный повод. Его сын через пару лет поднялся гораздо больше отца, кстати, именно он и двинул семейный бизнес… А прадед помер.

— Конкуренты?

— От старости! Но прикол не в том. Его сын тоже был внимательным в мелочах, — латиноамериканка похихикала, вспоминая что-то. — Закопал он родителя, отслужил заупокойную, выдержал сколько надо дней и поднялся на чердак: ну интересно же, что там с вещами!

Тика против желания тоже заулыбалась:

— И?

— Моль. Моль и термиты или ещё какая-то гадость, я в насекомых не сильна. Пока прадед берёг свой венчальный наряд на особый случай, то благополучно откинул копыта.

— Хм.

— Угу. Сам в этом костюме и пальто не покрасовался, не правда ли досадно?

— Да уж.

— Но самое печальное — что он и в памяти сына остался жлобом, который не понимал, когда какие ресурсы правильно использовать. — Несмотря на выпитое, Дальхис смотрела на собеседницу абсолютно трезвыми глазами.

— Озадачила.

— Я тебя ни к чему не подталкиваю. Просто ты не понимаешь, как и все вы, роли арсенала в жизни современного бизнеса.

— У нас просто традиции и порядки другие, как и арсеналы. Давно никто никого ковровыми бомбардировками не гасит. В центре города.

— Ты болтаешь и не знаешь, о чём, — Эскобар поморщилась. — Ковровая бомбардировка выглядит совсем иначе, дорогая, поверь на слово. Насчёт того, что у вас никто никого не гасит — тебе напомнить твои собственные слова?

— Какие?!

— Ты при мне говорила этому судье. Вернее, твой человек. Тебе напомнить медицинскую карту твоего сына?

Тика напряглась, дёрнулась — и промолчала. Виктор не сын, но уточнять и цепляться к подобным деталям сейчас однозначно не стоит.

— У вас, возможно, не гасят по группам, — безжалостно продолжила Дальхис. — Хотя я и тут не была бы столь категоричной, — спародировала она японку. — Хадзимэ по русской машине вон, очень даже с энтузиазмом отработал.

— Хм.

— НО! — латиноамериканка подняла вверх указательный палец. — Если законодательство позволяет — любые инструменты бизнеса хороши.

— А вы на уровне законодательства это всё прорабатываете? — живо поинтересовалась Хамасаки.

— Разумеется. Перед тем, как развернуть авиационное крыло, хоть и дронов, мы очень тщательно приводим всё в соответствие с законодательной базой территории пребывания.

— Думаешь, есть реальные основания сейчас? — Тика резко сменила интонации, давая понять, что старательно анализирует ситуацию.

— Результаты не за горами, так?

Какие именно, уточнено не было, но всё и так было ясно.

— Относительно. Довести самый конец, это процентов десять уже сделанного. Клинические испытания. И можно будет загонять на коррекцию первый опытный список.

— Который, ожидается, станет первым списком счастливчиков?

— Да.

— Ну вот если даже на этом этапе такое нездоровое оживление, то я тебе голову на отсечение даю: чем ближе к клиническим испытаниям, тем больше будет давление на тебя. В геометрической прогрессии.

— Это не секрет. Такое бывает… Бывало, — поправилась Хамасаки, — при релизе любого революционного продукта либо концепта.

— Все предыдущие "революционные" продукты либо концепты никаких революций по факту не делали. Так, улучшали по мелочи текущее. А вот когда вместо чётко лимитированной жизни замаячит перспектива бессмертия — передергивание судьёй фактов под влиянием знакомого прокурора тебе покажется даже не цветочком, а так. Рисунком из детской раскраски с первой её страницы.

— А ты предлагаешь обозначить границы прямо сейчас?

— Я думала, мы с тобой именно поэтому и образовали тандем. — Дальхис выглядела серьёзной и собраной. — Наша договорённость в силе: твои мозги и решения — мои руки, инструменты, и работа. Но поскольку аналогия достаточно условна, позволяю себе обратить твоё внимание: ты годами жила без опыта использования этого инструмента, вы тут просто заплыли жиром и оторвались от нормальной улицы. Реальные нравы другие.

— Я не спорю, но пока думаю, что у человека должны быть какие-то сдерживающие моменты.

— А я знаю. Именно поэтому я к тебе и приклеилась: ты очень рациональная, не стерва, не теряешь голову и имеешь свою систему ценностей. — Эскобар перевела дух. — Я тебе просто напоминаю: этот инструмент у тебя есть и, по моему личному опыту в других местах, обозначить границы твоей терпимости для других личностей нужно жёстко и сразу. Чтобы у следующих даже желания не возникало пытаться пробовать тебя на прочность. Сегодня Рыжий, а завтра кто? И неважно, что лично он чудом отбоярился.

— Я оценила, что ты даже не поднимаешь вопроса о природе этого чуда.

— А мы никогда не лезем в чужие дела, — твёрдо отчеканила Дальхис. — Я тебе сразу сказала, нам редактура гена неактуальна. Твоё тело — твоё дело. Твоё решение — твои последствия. Просто мне кажется, что когда противоположная сторона начинает пытаться вцепиться