При испытаниях закладывались совсем небольшие заряды, и, несмотря на это, мощность разрушений была очень велика. На специальных полигонах самая мизерная доза заряда сносила начисто все крепчайшие железобетонные укрепления; если это было в горах, то полностью уничтожались эти горы, а на равнине, наоборот, разметав укрепления, устроенные на глубине пятьдесят-семьдесят метров, как раз образовывала новые горы. После испытаний этих всего лишь мизерных зарядов на результаты разрушений было страшно смотреть.

К тому времени вся западная часть планеты, очень густо заселенная нелюдями, незаметным для населения образом стала находиться под их диктатом; они руководили всей внутренней и внешней политикой.

В то время на Ялмезе заканчивались запасы углеводородного топлива и особенно остро стоял вопрос о доступе к ним. Некоторые страны, обладающие этими запасами, желали сами распоряжаться ими по своему усмотрению и, естественно, от всяких посягательств защищались всеми доступными им средствами, что не нравилось нелюдям, которые желали владеть всеми богатствами Ялмеза. Для оправдания своих притязаний на чужое добро нелюди придумывали разные формальные причины, например, борьба с террором.

И вот после очередного конфликта одной западной страны с другой, не слишком покорной обладающей такими запасами и объявленной нелюдями террористической, западная страна применила против нее это оружие. Я уже сказал, что оно из-за его дешевизны разбросано было по всей планете, и произошло непредвиденное!

От сильного взрыва (на этот раз ведь заряд был не мизерный) начали срабатывать заряды, расположенные рядом. Оказалось, что это оружие самопроизвольно реагирует на сильные сотрясения, и в результате пошла цепная реакция по всему Ялмезу. Десять дней на планете продолжались взрывы, бушевали бури, смерчи, цунами, тайфуны, начались повальные землетрясения, пробудились давно дремавшие вулканы, были стерты с лица Ялмеза все города, уничтожены все сооружения, заводы, электростанции, дороги. Ялмез превратился в голую выжженную пустыню. Некоторые материки поменяли свои очертания, исчезли несколько островных государств, потом пришлось создавать заново карты. Из восьми миллиардов населения осталось всего миллионов семьсот-восемьсот. Все было кончено! Наступила новая эпоха! Для нелюдей это случилось очень вовремя, так как мировая экономическая финансовая система, созданная ими и позволившая им господствовать на Ялмезе, приближалась к краху; кризис следовал за кризисом, еще немного и произошли бы непредсказуемые неприятные, возможно и гибельные, для них перемены.

Священник произносил этот последний монолог вроде бы обычными словами, но в интонации, слегка подрагивающем голосе чувствовался ужас, который должны были переживать люди в то время, и одновременно сожаление о так внезапно закончившемся времени.

Николай был не очень чувственным человеком, но и он смог представить себе всю трагичность такого конца. «Вот он, апокалипсис», – думал он, осмысливая услышанное, и почему-то возникли ассоциации с тунгусским метеоритом. Он вспомнил, что еще на Земле ему попался оставленный сменщиком и валявшийся в бардачке старый потрепанный журнал со статьей о тунгусском метеорите. Автор, исследовав со всех сторон это явление, пришел к заключению, что это был не метеорит, а направленный взрыв. Якобы какой-то то ли сербский, то ли американский изобретатель (приводилось и его имя), проведя испытание своего оружия, был так шокирован его результатом, что тут же уничтожил все чертежи, прекратил дальнейшие исследования и до конца дней своих держал в тайне свою связь с этим явлением.

«Возможно, это и было что-то подобное», – подумал Николай. Он даже спросил себя: «Почему я все время ищу здесь явления, похожие на наши?» – но не нашел ответа.

Священник под впечатлением от своих слов, а Николай, наконец-то уяснив, что это за катастрофа, о которой он не раз уже слышал, на время умолкли, каждый по-своему переживая это эпохальное событие, произошедшее 2,5 тысячи лет тому назад.

Затем священник, приходя в себя, спросил:

– Мы с тобой немного отвлеклись, напомни-ка, отрок, о чем мы говорили до этого?

Вопрос Николай понял так, что на самом-то деле батюшка все помнил, а просто еще раз решил убедиться, не зря ли он старается и действительно ли Николаю это нужно и интересно, все-таки для простого неграмотного парня немного странен такой искренний интерес. Николаю было очень интересно: где еще можно узнать сразу столько нового, и чтобы как-то расположить батюшку к дальнейшему разговору, ему надо было показать, что рассказанное им отлично усваивается, и он сказал:

– Мы говорили о моральном состоянии общества накануне катастрофы, о полукровках-мамлюках. Мне понятна их роль в разложении общества, но они были в меньшинстве, почему же остальные люди мало сопротивлялись их влиянию?

– Остальные люди, – задумчиво повторил священник и продолжил: – Надо тебе рассказать, из кого еще состояло общество. За этим наглядно можно проследить, внимательно прослушав ту беседу ученых-социологов. Они рассуждали о составе общества страны, в которой жили сами. Это государство расположено было как раз на территории, где мы с тобой теперь находимся. Оно занимало большую площадь, было самодостаточным по природным ресурсам, никогда никем не покорялось и само никогда не было агрессором. Страна с многовековой богатейшей культурой и историей, в которой мирно уживались несколько верований. Народ в ней жил дружно, был сплочен и патриотичен. Она имела сильную, хорошо оснащенную армию. Поэтому представляла твердый орешек для покорения нелюдями силовыми методами, однако же не явилась неприступной крепостью для всяких подлостей, бывших у них в арсенале, поэтому надо подробней рассказать тебе, из кого еще состояло тогда общество.

Итак, мы выяснили, что были нелюди и мамлюки, и хоть в процентном отношении вместе их было всего около пяти процентов, влияли они на идеологию и политику значительно, из-за, как мы уже отмечали, близости к власти, финансам и прессе.

Остальное население, если уж мы стали измерять его в процентах, было таким. Тридцать процентов – истинные патриоты традиционной веры, также процентов тридцать так называемые аксебаши. Очень интересна эта часть населения, мне понравилось, как охарактеризовал ее в беседе один из социологов, обращаясь к телезрителям, и я даже запомнил ее дословно, он сказал: «На мой взгляд, это вид людей с рабским складом ума, с рабской психологией. Вообще с понятием о рабах в истории произошла некоторая путаница. Например, мы с восхищением читаем исторические романы о восстаниях рабов. Но то не рабы, не настоящие рабы, то угнанное из завоеванных стран население, население гордое, любящее и тоскующее по своему отечеству. Вот они-то и поднимали восстания. А настоящий раб – это нечто другое, это существо абсолютно безразлично к вскормившей его земле, к людям, среди которых он живет. И его душа (если она есть), поскольку она рабская, ищет хозяина, перед которым он должен преклоняться, служить, угадывать желания и исполнять их. Ну разве это не портрет наших аксебашей. Они нашли хозяина в лице богатого Запада с чуждыми нам низменными ценностями, которые, выслуживаясь, стремятся пропагандировать, чтобы привить их нам».