хозяйственное крыло. Мы остались наедине.

Как правильно себя вести? Что сказать? Сделать вид, что между нами ничего не было? Или что было? Целый ворох вопросов кружился в голове, пока я спускалась.

Рэйнер стоял, засунув руки в карманы, и не двигался с места. Его взгляд скользил по мне сверху вниз и обратно. Ступеньки кончились. Пора было что-то сказать или сделать. Ах, да в самом деле, кого я обманываю?

Подбежала к своему мужчине и бросилась в объятия. Прижалась всем телом, с наслаждением вдыхая знакомый запах.

Очевидно, Рэйнер не ожидал такого, но спустя пару секунд неуверенно обнял меня в ответ, чуть поглаживая по спине.

— Я соскучилась, — сказала тихо, не размыкая объятий. Я могла бы стоять так хоть целый вечер.

Подняла голову, и улыбнулась. Рэйнер слегка улыбнулся в ответ.

— Я приехал.

— Как дела во дворце?

— Прекрасно.

— Ты, наверное, устал с дороги? Попросить Фарроу накрыть ужин?

— Я уже попросил её принести еду в комнату. Присоединишься?

Я снова покраснела, и ответила:

— Разве это уместно?

— Решать тебе, — пожал плечами, а в глазах плясали чёртики.

— Да.

Мы вместе поднялись наверх. Рэйнер распахнул дверь своих личных покоев, пропуская меня вперёд. Я вошла и осмотрелась. В прошлый раз на это не было времени. Бордовый цвет и эбеновое дерево в отделке кровати, шкафов, секретера и мини-бара.

В дверь постучали, и Рэйнер принял у служанки поднос с едой. Я заметила на подносе графин с лимонадом и подозрительно прищурилась:

— Ты даже не сомневался, что я соглашусь!

— Разве я зря так далеко ехал? — усмехнулся и притянул меня к себе. — Идём, поможешь мне принять ванну.

Чувство стыда, которое потеряла в первую ночь с этим мужчиной, я так и не нашла. Наверное, поэтому так легко было намыливать его плечи, спину, грудь, чувствуя подушечками пальцев твёрдые мышцы. Происходящее ощущалось необычным, волнительным, но отчего-то естественным. С Рэйнером всё было естественным. Я даже не удивилась, когда он ослабил шнуровку моего платья, и буквально затащил к себе в ванну.

Глаза цвета горького шоколада сейчас стали ещё темнее от желания. Поцелуй сразу не был нежным. Моментально его страсть передалась и мне.

До еды время дошло лишь глубокой ночью. Как же хорошо было снова засыпать на его плече. Так хорошо и так правильно. Разве так бывает? Я самая счастливая на всём свете.

Но всё хорошее заканчивается.

Завтракали мы в гостевом зале. Рэйнер был задумчив и не слишком разговорчив. Когда я отпила травяной чай, он сказал:

— Ангелина, послушай меня очень внимательно.

Я поставила кружку на место, и встретила его серьёзный взгляд.

— Ты можешь рассказать мне абсолютно всё. Я обещаю, что пойму и помогу, если нужно.

— Хорошо, — улыбнулась в ответ.

— Ты хочешь о чём-то мне рассказать?

Что за странный вопрос? Вслух ответила:

— Нет, Рэйнер, я не понимаю…

— Уверена? — снова этот строгий взгляд. Беззаботно пожала плечами.

— Конечно. Ты и так всё про меня знаешь.

Мне показалось, или Рэйнер вздохнул с облегчением?

— Хорошо.

Я же, наоборот, мысленно напряглась. К чему этот разговор? Неужели, он что-то знает? Но откуда? Из-за клятвы молчания я не могла рассказать Рэйнеру о Великом Жреце и Огненном жезле. Но, наверное, могла попытаться намекнуть, как-то дать понять. Это закроет мне путь в свой мир. Готова ли я пойти на это? Выбрать Рэйнера, открыться ему, забыть прежнюю жизнь? Или продолжать делать то, что делаю? Вернуться домой, забыть Альдебран и забыть генерала? События последних дней перевернули всё с ног на голову. Я колебалась. Уже было открыла рот, чтобы начать разговор, но Рэйнер опередил меня:

— Сейчас я должен уехать в гарнизон. А вечером хотел бы проехаться с тобой верхом. Показать тебе дом. Здесь неподалёку.

— Что за дом? — я продолжала беззаботно улыбаться.

— Если тебе понравится, я куплю его для тебя.

— Но разве нам мало этого замка? — я обвела глазами зал, как бы намекая на размеры.

— Это фамильный замок. Когда я женюсь, ты не сможешь здесь больше оставаться.

— Что, прости?

— Через несколько месяцев я женюсь на Глории Хэлленбург, племяннице Императора. Но тебе не о чем беспокоиться. Ты будешь моей ларией.

Я с шумом отодвинула кресло, встала из-за стола и прошлась взад и вперёд, пытаясь успокоиться и поверить в услышанное. Затем оперлась руками о спинку кресла и сказала:

— И ты так спокойно говоришь мне об этом? — Рэйнер выглядел недоумённым, и я уточнила. — О том, что женишься на другой? После всего, что между нами было?

— После всего, что между нами было, я позабочусь о тебе. Ведь я обещал, что всё будет хорошо.

— У нас разные понятия о том, что хорошо!

Рэйнер откинулся на спинку кресла, пристально на меня посмотрел и спросил:

— А чего ты ждала? Что я женюсь на тебе?

— Нет! То есть…

— Разве я обещал тебе это, Ангелина?

— Я не ждала свадьбы, я вообще об этом не думала!

Меня словно придавило тяжёлой реальностью. Вот что чувствует человек, у которого рушатся воздушные замки. Конечно, я не думала о последствиях, о каком расчёте может идти речь, когда чувства берут верх над разумом? А он, значит, всё просчитал. Сначала убрал с дороги Стилла. А теперь решил оставить при себе удобную любовницу. Посадить в отдельный дом и навещать мою постель после постели жены!

Слёзы застилали глаза, но я упрямо посмотрела наверх, не давая им пролиться. Почувствовала мужские руки на плечах — Рэйнер подошёл сзади и обнял.

— Тише, тише, вот видишь, ты не думала. А я подумал о нас.

Я решительно шагнула в сторону, и выкрикнула срывающимся голосом:

— Я здесь не останусь. Я вернусь во дворец. И продолжу участие в балах золотых.

Рэйнер скрестил руки на груди и недобро прищурился:

— Ты мне отказываешь? Рассчитываешь найти кого-то другого?

— Да!

— Чем же я плох? Мне показалось, мы неплохо проводим время?

— Найди себе другую одалиску!

Рэйнер начал приближаться, тогда я обошла стол и встала по другую его сторону. Между нами оказалось препятствие, стало спокойнее.

— Зачем мне другая? Мне нравится эта.

Выдержала его взгляд и повторила:

— Я вернусь во дворец.

— Что ж. Думал, до этого не дойдёт. Но раз так, читай.

С этими словами генерал достал из внутреннего кармана камзола пергамент, сложенный вчетверо, и бросил его на стол. Дрожащими руками я подняла его и развернула. Взгляд зацепился за императорский герб.

«Леди Ангелина.

Принимая во внимание ваше недостойное поведение в замке Файерстоун, вы исключены из числа золотых невест и более не принимаете участие в балах и отборе.