Заставила себя подняться с кровати и проверить сплит-систему. На табло горело +22 градуса, тогда как кондиционер гнал в помещение ледяной воздух.

«Так вот в чем дело», – отрешенно отметила Лиза, выключая испорченный прибор и возвращаясь в постель.

За окном брезжил рассвет, у серой тучи над горизонтом золотился косматый край. День обещал быть погожим. Миллионы людей проснутся, приготовят завтрак, послушают новости и побегут на работу, поддавшись суете мегаполиса. Все, как всегда, изо дня в день, из года в год. Миллионы людей торопятся жить, опасаясь куда-то опоздать, что-то упустить… Миллионам людей наплевать, что в одном из множества зданий, за одним из бесчисленных окон время остановилось.

Лиза опустила взгляд на телефон.

Похититель сказал, что скоро перезвонит. Прошло двенадцать часов, а телефон по-прежнему молчит.

Оцепенение, длившееся всю ночь, постепенно таяло. Первое потрясение схлынуло, и мысли – тревожные, отчаянные – замелькали с пугающей быстротой.

Настю похитили не ради наживы. Преступник не требовал денег. Его интересовало то, о чем Лиза надеялась никогда не вспоминать. Незнакомец говорил твердо, не сомневаясь, что получит ответ. Он задавал правильный вопрос правильному человеку.

Каким образом он разведал информацию, доступную лишь четверым? Следствие по убийству Андрея Гончарова буксовало, Лиза лично следила за малейшими подвижками в ходе дела. Никто в компании, несмотря на многочисленные разногласия, не подставил бы под удар ни себя, ни друзей. Они умели молчать, если от молчания зависели свобода и будущее. Они не могли проболтаться. И тем не менее кто-то вышел на след убийц Гончарова. Возможно, похититель не обладал вескими доказательствами, однако был убежден, что получит их от Лизы.

Неужели парни где-то прокололись? Макс божился, что они отыграли блестяще – даже внезапное обстоятельство в лице водителя Гончарова не помешало их плану. Водитель изобразил героя и заслонил раненого, отчего и пострадал. Времени на долгие размышления не было – Глеб сориентировался первым и застрелил защитника. Добить истекавшего кровью Гончарова было делом секунды. В качестве основной версии убийства оперативники рассматривали профессиональную деятельность жертвы – у успешного предпринимателя всегда найдутся смертельные враги.

Ни тени подозрения не пало на безутешную вдову и тем более на ее друзей детства. О своей компании Лиза не рассказывала никому – даже покойный муж не догадывался о существовании Глеба, Макса и Джека.

Неужели их преследует все тот же неугомонный мститель, чью личность они до сих пор не идентифицировали? Он здорово насолил Максу, а Джека не тронул только из-за его слепоты. Глеб заверил Лизу, что мститель больше не появится. Сообщать подробности приятель отказался, и все попытки вывести его на откровенный разговор заканчивались ничем. Лиза смирилась. В конце концов, травля действительно прекратилась, и некоторое время их никто не трогал. Что, если похищение Насти – дело его рук?

Лиза нахмурилась. Что-то здесь не сходилось. Терроризировавший их Мистер Икс мстил за конкретное преступление, и, судя по всему, было оно не самым страшным из совершенных ими. В противном случае он не проявлял бы милосердия и наказал бы всех четверых одинаково сурово. Существенно пострадал только Макс, остальные трое отделались легким испугом. О чем они с Глебом договорились, неизвестно. Но если бы Калинин подозревал, что старик не уймется, не стал бы сидеть сложа руки. Вечно сомневающийся и рефлексирующий, Глеб был убежден, что точка поставлена. И Лиза ему поверила.

Есть еще ряд нюансов в пользу непричастности таинственного мстителя к похищению. Во-первых, он не скрывался, находя особое удовольствие в разговорах лицом к лицу. Во-вторых, ему явно перевалило за пятьдесят, а голос похитителя звучал молодо. Это ничего не доказывает, однако наводит на определенные мысли. Голос не вызывал ассоциаций и принадлежал неизвестному. Но интонация – уверенная, не терпящая возражений – казалась Лизе смутно знакомой. Когда-то в прошлом она общалась с этим человеком. С каждой минутой это чувство усиливалось, но вместе с ним росла и растерянность. Через два часа напряженных раздумий Лиза уже не разбирала, где кончается здравый смысл и где начинается подстегиваемое паникой воображение.

В квартире было по-прежнему холодно. Лиза выбралась из постели и пришла на кухню. В холодильнике стояла запечатанная бутылка полынной водки. Она открутила крышку и сделала несколько глотков. Горькая жидкость обожгла горло, зато сразу стало теплее.

Лизин взгляд упал на любимое кресло – самое удобное место в доме. Ей нравилось устраиваться в кресле с чашкой кофе и лэптопом или предаваться раздумью, глядя на пейзаж за окном. Что бы она ни делала, ее не покидало ощущение присутствия главного человека ее жизни. Настя могла рисовать в своей комнате, бегать на детской площадке, заниматься в кружках, куда возила девочку расторопная няня. Лиза всегда знала, что дочка рядом, в безопасности. Эта мысль успокаивала ее и придавала сил.

Наверное, Лиза не являлась идеальной матерью, потому что не умела сутки напролет возиться с ребенком и перекладывала основную часть забот на плечи специально обученного персонала. Но неспособность с головой погружаться в детские сопли и испытывать от этого экстатическое удовольствие, в чем поднаторело большинство мамаш, не уменьшала Лизину любовь к дочери. Если бы понадобилось отдать за ребенка жизнь или предать друзей – она бы не колебалась. Однако сперва обязательно бы прикинула: не существует ли иного, менее драматичного варианта?

Лиза всегда с легкостью справлялась с трудными задачами, имея талант к решению головоломок. Но в последнее время количество загадок в ее жизни превысило мыслимые пределы, и безупречно работавший мозг стал давать сбои. Дело было отнюдь не в эмоциональной вовлеченности – Лиза умела отделять разум от чувств. Дело было в том, что любой, самый совершенный механизм устает от безостановочного функционирования.

Случись похищение дочери два года назад, Лиза не впала бы в ступор, потратив впустую целую ночь. Она принялась бы немедленно обрабатывать имевшуюся в распоряжении информацию. Сопоставила факты, привлекла бы полезных людей. Уже к утру она бы знала, как вычислить преступника и как действовать дальше – чтобы не навредить дочери и не подставить товарищей.

Два года назад Лизу переполняли энергия и решимость. Еще не был отдан приказ убить мужа, и незнакомое доселе раскаяние не поселилось в груди. Еще не вспыхнула болезненная страсть к доктору Джекилу и не родилась безумная идея отравить его только за то, что он не ответил ей взаимностью. Еще не было унизительного плена и безысходного, иссушающего душу отчаяния. Не было странных мстителей, грозивших расплатой за старые грехи.

За два года на Лизины плечи обрушилось столько испытаний, словно кто-то наслал на нее проклятье. Будь она суеверной, уже давно бы сходила в церковь, свечку поставила или обратилась бы к ведуньям, облапошивающим честной народ.

Лиза отхлебнула водки и поставила бутылку обратно в холодильник. Напиваться сейчас нельзя. Нужно думать, и думать быстро.