– Димочка, как ты можешь, Димочка, это дурной сон... я же здесь... я твоя...

Тут дверь распахнулась, и торжественный голос произнес:

– Брачующиеся Дмитрий и Татьяна Суровы.

Все отмерли. Девица завизжала и бросилась вперед – по скрюченным пальцам я поняла, что ко мне, но двинуться не могла, словно приросла к месту. Двое ребят из Димкиных приятелей рванули ей наперерез и, слава богу, поймали, а жених подхватил меня под руку и быстро поволок в зал расписываться.

Так мы и зашли буксирчиком. Уже встав перед теткой-регистраторшей – или как она называется, – я шепотом спросила:

– И что это было?

– Ничего. Все давно кончилось. Она просто пьяна.

– Как-то не выглядит она уверенной в вашем разрыве! – Я невольно повысила голос.

– Я же сказал, все давно закончилось. Если хочешь знать, еще до Рима!

– А знаешь, я очень даже хочу знать!

Мы стояли друг к другу лицом и орали уже в голос.

– Молодые! Вы что себе позволяете? Если вы не уверены в своем намерении. – Тетка, стоящая за столом, сердито смотрела на нас. Оркестр, наигрывавший какую-то нежную мелодию, смолк. Родители и свидетели жались у входа.

– Мы уверены! – Дим взял меня за руку и больно сжал пальцы.

Я молчала. Его хватка ослабла, и он провел пальцем по моей ладони. Все молчали и ждали чего-то. Вздохнув, я сказала:

– Да, уверены...

– Ура! – завопили вдруг свидетели, и дальше, собственно, все пошло хорошо и было даже весело. Я знала, что я самая красивая, я видела это в глазах Дима. А остальное, что было... У меня сегодня утром тоже случилась замечательная сцена – что ж теперь, замуж не выходить или рассказать жениху, что меня чуть не изнасиловали перед самой свадьбой? Пусть все, что было, останется в прошлом.

Потом мы приехали в кафе, где уже ломились накрытые столы, и нас посадили, как водится, во главе стола, и зазвучали тосты, и мамы плакали. Тамадой мы назначили одного из Димкиных приятелей, и не прогадали: парень нес жизнерадостную чушь и позволял гостям выступать с речами в должной последовательности. Я выпила немного шампанского, только вот есть ничего не могла – от волнения, наверное. Дим тоже сидел напряженный и все бубнил, что надо бы пойти покурить, но прерывать велеречивых родственников и друзей было неудобно, и мы так и сидели болванчиками, послушно поднимая бокалы и целуясь сухими губами под крики «горько!». А потом мне принесли свернутый лист бумаги – подал официант на тарелочке. Я, улыбаясь, развернула. Думала, поздравление. Записка была от Андрея.

«У меня поезд через два часа, – прочла я. – Прошу тебя, нет, я тебя умоляю, выйди на улицу. Просто хочу попрощаться по-человечески и попросить прощения».

Я сложила записку, сунула ее под тарелку и встала.

– На минутку, – объявила я Диму и пошла к двери. Накинула шубу и, как была в туфельках, выскочила на улицу.

Мама потом рассказала, что муж мой схватил записку сразу же, как я скрылась за дверью. Прочел, минуты две сидел, потом рванул следом. Надо сказать, успел он вовремя.

Во дворе стояла машина – такси, мотор работал, а Андрей курил у дверцы. Увидев меня, он замахал рукой, и я пошла к машине. Он бросил сигарету, сделал несколько шагов навстречу и, прежде чем я успела сообразить, что к чему, схватил меня за шубу, накинутую на плечи, завернул ее вокруг меня на манер смирительной рубашки и потащил в такси. Руки мои оказались прижатыми к бокам, ноги скользили по снегу, и я быстро оказалась внутри пропахшей бензином «Волги».

– Гони! – закричал Андрей, еще не захлопнув дверцу, и машина рванулась вперед.

Я увидела мелькнувшее мимо лицо Дима и принялась орать на своего бывшего, но он только ухмылялся, а потом зажал мне рот рукой.

Дим стоял на крыльце и сквозь вылетавшие клубы голубоватого выхлопного газа смотрел, как уносится прочь желтое такси, куда какой-то тип только что затолкал его Таньку, его жену. Он бросился обратно в дом, схватил за плечо парня, который был на машине, и своего свидетеля Никиту:

– Быстро, Таньку украли! Пошли!

– Да чего, Димон? Невесту крадут до свадьбы, – лениво протянул Платон. – Мы этой бодягой решили не заморачиваться, не понтово.

Дим рванул его к себе, и, увидев вблизи побелевшее лицо друга, Платон несколько забеспокоился. Они выбежали во двор, погрузились в тачку и поехали. Платон, в миру Сергей Степанович, работает начальником ИТ-отдела крупной компании, кличка его происходит от слова «плата» (деталь такая в компе, кто не знает). А еще он знатный стрит-рейсер. Эти больные на голову ребята ночами устраивают гонки на опустевших городских магистралях. Впрочем, должна признаться, определенный адреналин в этом есть – мы как-то ездили смотреть, как Платон катается. Смотреть – да, но сесть в машину, несущуюся сквозь ночь по узкому шоссе наперегонки, я ни за что не рискнула бы. Машинка у Платона соответствующая: «мерседес» с форсированным двигателем. Он довольно быстро нагнал такси, и вскоре машины неслись одна за другой по весьма неровной дороге меж каких-то гаражей, распугивая других автовладельцев.

– Прижми его, прижми, – азартно орал Никита.

– Куда я тебе его прижму, идиот? Это не кино! Вылетит в кювет на своей колымаге – и каюк молодой жене... – сквозь зубы отвечал Платон, держась вплотную за такси. Им повезло – впереди были рельсы трамвая, и водителю пришлось тормозить изо всех сил, потому что он вознамерился было проскочить, но потом понял, что порядком разогнавшийся трамвай остановиться не успеет, и вдавил тормоз в пол. Машину занесло, она закрутилась на дороге, автомобилей, слава богу, было немного – жигуленок, казалось вжавшийся в асфальт и сигналящий как бешеный, да КамАЗ, водитель которого наблюдал за происходящим с ленивым любопытством мамонта, следящего за играми сусликов. Уже остановившись, волгарь бессильно ткнулся бампером в его огромное колесо. Дим, Никита и Платон выскочили и рванули к «Волге». Они вытряхнули оттуда злобно сопротивляющегося Андрея, который несколько обалдел от маневра по дороге, и Дим успел пару раз съездить ему в морду, потом Андрей прочухался, и я испугалась, что Диму придется плохо, но они сцепились, к моему удивлению, на равных. К тому моменту, как я выпуталась из шубы и выбралась из машины, мой бывший и нынешний мужчины катались по грязному асфальту под крики зрителей и гудки собравшихся машин. Трамвай уже проехал, но никто никуда не спешил, все с интересом следили за дракой. Может, подсобрать деньжат, мелькнула мысль. А что, объявить ставки – спорим, окуплю свадьбу! Впрочем, я решила не рисковать, особенно вспомнив мамин рассказ про наследственно дурной нрав Андрюши и про его хвастовство – он как-то показывал мне выкидной нож, который, по его словам, всегда носил с собой. Короче, я начала орать, чтобы их разняли, и ребята неохотно растащили драчунов. Тут подъехали еще две машины с нашими, водителя из «Волги» тоже извлекли, тот оправдывался:

– А чего, он говорит, мол, решили по договоренности с невестой разыграть похищение. Мне-то что, я еду, раз уплачено.