Среди друзей Чарльза и окружения королевы сформировалось весьма негативное отношение к Диане. Как-то один из близких знакомых Дианы присутствовал на ужине вместе с придворными королевы. Разговор зашел о Диане, причем тон обсуждения был недоброжелательным. «Друг Дианы заявил: „Мне кажется, не стоит говорить о ней в таком тоне“. Он рассказал об этом Диане, а та – королеве. Королева очень сурово поговорила со своими подчиненными»[218].

И все же различия в подходе к исполнению королевских обязанностей становились очевидными и привлекали внимание общественности. Чарльз, ставший наследником трона в возрасте трех лет, воспринимал людское внимание как право, дарованное Богом при рождении. Он искренне пытался общаться с народом, но в глубине души ненавидел эту обязанность. Его беспокоили проблемы людей, и он в меру сил пытался проявить свою озабоченность, считая, что представляет собой человеческое лицо монархии, тогда как королева исполняет все церемониальные обязанности. В его представлении популярность была присуща монархии по определению, для ее достижения не следовало прикладывать каких-нибудь усилий. И уж конечно, члены королевской семьи не обязаны снисходить до уровня толпы.

Обаяние Дианы, ее умение общаться с больными, пожилыми и детьми, сочувствие, которое позволяло ей взять руку слепого старика и помочь ощупать свое лицо, остроумие, которое смягчало официальные диалоги, – все это изменило представление людей о том, каким должен быть член королевской семьи. Ее поведение ставило в тупик: возникали сомнения, не наносят ли ее действия ущерб королевскому достоинству.

Чарльз чувствовал себя несправедливо обделенным, а Диана не без оснований считала, что ее усилия по укреплению публичного имиджа монархии никто не ценит. Ей нравилось, что люди видят в ней суперзвезду, но за стенами Кенсингтонского дворца и Хайгроува Диана хотела жить жизнью, описанной в романах Барбары Картленд: любящая жена, нежный муж и счастливые дети. Но публичный успех все сильнее и сильнее осложнял семейную гармонию. Диана разрывалась между сияющим публичным образом и собственной неуверенностью. Она требовала от Чарльза то, чего он не мог и не хотел ей дать.

Диана все еще надеялась на любовь и одобрение Чарльза. Чем сильнее она его любила, тем меньше понимала. Чарльз с рождения смертельно боялся публичной демонстрации эмоций. Втайне от мужа Диана подготовила ему сюрприз. То ли ей казалось, что ему это понравится, то ли она просто хотела показать, насколько желанной может быть, – сказать трудно. В честь дня рождения Чарльза был устроен торжественный прием в Королевском театре Ковент-Гарден. В конце спектакля Диана вышла из королевской ложи, переоделась в длинное, облегающее серебристое платье и с партнером, звездой Королевского балета Уэйном Слипом, исполнила заранее отрепетированный танец на песню Билли Джоэл «Девушка с окраины» (Uptown Girl).

То, что принцесса Уэльская исполняет откровенный танец на сцене, стало для Чарльза настоящим потрясением. Ее поступок демонстрировал разницу в мышлении современной девушки и наследника трона. Диану восемь раз вызывали на сцену, устроили долгие овации. Только после этого она смогла вернуться к мужу в королевскую ложу. «Смотри, от чего ты отказываешься», – вот что хотела она сказать мужу своей эскападой. Но Чарльз ее не услышал: он пришел в настоящий ужас. Поступок Дианы принц счел не проявлением любви, а еще одним доказательством того, что она хочет постоянно быть в центре внимания.

Это происшествие стало поворотной точкой в их отношениях.

К этому времени интимные отношения между супругами практически прекратились. Диане было всего двадцать четыре года. Публика ее обожала, но стоило ей вернуться домой, и оказывалось, что здесь ее никто не ценит. Вынести этот контраст было нелегко. Диана занималась сценической речью с Питером Сеттеленом. Сеттелен записывал их занятия на пленку. Как-то раз он спросил: «Между вами уже практически нет секса?» Она ответила: «Почему же, есть… Но все так странно, очень странно… Вот было же, было, а теперь – прошло семь лет и ничего не осталось… Нет, Гарри исполнилось семь… Значит, восемь…» Сеттелен поинтересовался, что же такого странного она замечает. Диана сказала: «Просто интуиция подсказывает… …Не знаю… Он никогда этого не требовал. Получалось один раз в три недели. Я долго об этом думала, а потом поняла: до нашей свадьбы он встречался со своей любовницей раз в три недели…»[220]

Судя по всему, секс никогда не имел для Дианы большого значения, она не воспринимала подобные отношения как проявление любви и привязанности. Да и сохранение девственности до свадьбы не говорит о сильном сексуальном темпераменте. Зная о Камилле и о нечастых сексуальных похождениях своего мужа, Диана, как многие красивые и неопытные женщины, сомневалась в собственной привлекательности. Ей нравилось флиртовать, и в этом она добивалась огромного успеха.

Мужчины всех возрастов – придворные, офицеры королевской охраны – ощущали дрожь в коленях, когда она смотрела на них из-под густых ресниц своими потрясающими голубыми глазами. Ее пикантные шуточки, снисходительность к рискованным анекдотам и интерес к любовным похождениям других людей выдают скорее заместительный, а не практический интерес.

Роль офицеров департамента охраны королевской семьи и дипломатического корпуса в жизни их подопечных весьма необычна. Офицеры проходят самую серьезную подготовку – они умеют уходить от погони, отлично владеют оружием, постоянно занимаются физической подготовкой – и сдают сложные экзамены. «Сумасшедшие были всегда, но с 1972 года и по сей день самую большую угрозу представляет ИРА, – говорил один из офицеров. – В этой организации всегда считали, что члены королевской семьи работают на благо монархии, символизируют собой монархию, а следовательно, являются их основной целью». С того дня, как Диана символически вошла в королевскую семью, заночевав в Кларенс-хаусе, ей следовало привыкать к присутствию полицейской охраны.

Личный телохранитель сделался частью ее жизни. С ним она гуляла в парке, делала покупки, появлялась на приемах и вечерах, он играл с ее детьми. Одним из первых телохранителей Дианы стал Грэм Смит. Во время медового месяца он находился на «Британии» и стал для принцессы кем-то вроде отца. Он умер от рака, и Диана навещала его в больнице. Диана была предельно откровенна со своими телохранителями, чем часто смущала их. Грэм Смит предупреждал своих преемников об этом.

Кен Уорф вспоминает: «Откровенность – одна из сильных сторон Дианы, но в то же время ее слабость. Не уверен, что это хорошая идея – рассказывать людям о себе все»[221]. Со временем охраняемый и телохранитель неизбежно сближаются. В 1985 году Диана, одинокая и жаждущая любви, утешения и восхищения, сблизилась (пожалуй, даже слишком) со своим телохранителем Барри Мэннеки. Один из помощников принцессы запомнил его таким: «Очень симпатичный человек, очень земной… искренний… Рядом с ним всегда было хорошо. Из тех людей, в обществе которых думаешь: „Хорошо, что в трудный момент он будет рядом“»[222].