— Да, будь она неладна, — отмахнулся император и вместе с Бенкендорфом и Чернышовым пошел на выход.

В стороне остался Канкрин, он сильно потел и расстегнул воротник.

— Вадим, это вынужденный шаг, но без ваших запасов, у нас начнется то же, что во Франции и Пруссии.

— Я понимаю. И я рад, что все случилось именно так, — кивнул Вадим, — сначала я накормлю Россию, потом я накормлю Индию и Китай, даже европа будет есть у меня с рук.

— Но это не совсем… — на лице министра проскользнуло удивление.

— У России не останется выбора, кроме как развиваться, — продолжил Вадим, — скоро, Николай узнает, что в восстании польши замешана Австрия и не пошлет им помощь на погашение бунта в Венгрии. С моей же стороны, в Венгрию уже отправлены сухогрузы с пшеницей вверх по Дунаю. Валахия и Молдавия получат свой хлеб.

— Вы знали? — хриплым, почти безжизненным голосом спросил Канкрин.

Вадим улыбнулся.

— Шесть лет назад, Николай Павлович в шутку назвал меня "оружейным бароном", на мой взгляд мелкова-то конечно, — Вадим развел руками, — а главная ирония, знаете в чем? Вы думали, что все, чего я прикасаюсь становиться деньгами… Но все, чего я касаюсь, становится оружием.

— Вы не просто знали… Вы спланировали, подтолкнули их жадность, — понял Канкрин и схватился за сердце, на лице у него проступила гримаса, — я предупрежу Николая…

— Я не собираюсь вам мешать, — честно ответил Вадим и искренне поклонился в пол, — для меня было честью встретить настоящего Человека.

Министр шатаясь пошел в сторону выхода. Он вывалится из дверей и пошел в сторону императорского кортежа, который собирался ехать в Зимний Дворец.

— Егор Францевич? — Николай увидел Канкрина и остановился на ступеньке кареты.

Из окон сената Вадим видел, как один из лучших министров экономики за историю страны, на последнем дыхании пытается выдавить хоть слово, но… стук… стук… стук. Так перестало биться сердце человека, который не жалея себя отдал жизнь на благо родины.

Вадим забрал шубу из рук Егеря и вышел на улицу.

— Я пойду гулять, — он закурил и пошел в сторону центра, проходя мимо сенатской площади, где Николай впервые столкнулся с угрозой своей власти.

Мимо бежали люди, желая помочь министру, но его время кончилось. Денежные реформы улучшили состояние экономики, но не смогли заделать огромную дыру, в которую уходили деньги на армию и покорение ближнего востока. Дальнейшее уменьшение экспорта зерна только ухудшило ситуацию.

Вадим прошел через мост и вышел к огромной людской очереди. Панику в крупных городах удалось подавить новостями об открытии новых продовольственных магазинов. Вадим молча встал в очередь, чтобы дождаться открытия вместе со всеми. Приглашенный ведущий разыграл лотерею, раздал призы и наконец объявил об открытии. Народ толпой ломанулся внутрь, только отряды дружинников не позволили начаться давке.

А внутри начиналась сказка для обывателей девятнадцатого века. На полках стояли всевозможные консервы и крупы в картонных коробках.

Запасы соли, консервные фабрики, многополье, органические удобрения и животные фабрика перевернули мир. Вместо обычного набора продуктов, Вадим теперь круглый год мог поставлять фасоль, горошек, картошку, кукурузу, оливки, чечевицу, гречку, и такое разнообразие сносило голову. Люди с трясущимися руками ходили между продуктовыми витринами, хватая все, что привлекало взгляд. Вадим же подошел к стойке и взял свежую газету:

"Возвращаясь к мировым новостям, хотелось бы сказать о сотрудничестве Российской империи и Панамского государства. В этом месяце Российская академия наук отправила первую партию противомалярийных вакцин…"

— И это, пока в Европе бушует пожар революций, — усмехнулся Вадим, переворачивая страницу:

"Из двухмесячного плавания вернулся светлейший князь Горынин. Он с экипажем новейшего ледокола "Горыня", уже в третий раз дошел до порта Владивосток сократив время путешествия еще на неделю. Напомним, что подобный корабль ледового класса уже работает в порту Архангельска и Петербурга, еще три заложено на нужды иностранных покупателей…".

— Золотовоз мой, — с теплотой заметил Вадим и пошел в молочный отдел.

Пока помещики выжимали крестьян, Вадим договаривался с казачествами. Уральские казаки стали основными коноводчиками, заселив стадами Южные степи. Казаки с Кубани с удовольствием вовлеки северокавказцев в выращивании овец и коз, дончане занялись птицефабриками и разведением рыбы, а Сибирские казаки порадовали козами и коровами. Пусть, железная дорога только-только соединила Оренбург и Самару, но с востока страны уже пошел сыр, да так хорошо пошел, что взвыли Голландцы. Тут у Вадима конечно возник с ними конфликт, пришлось успокаивать и вроде даже получилось, но осадочек остался. Ведь именно голландцы были главными поставщиками сыра в Европу, и чтобы защитить свое место они принялись поливать сибиряков грязью.

А новые рефрижераторные вагоны подарили жителям России то, чего они никогда много не ели — мяса. Вот хлеба, хоть и с перебоями, но хватало. Теперь же в крупных городах и селах появилось дешевое мясо, яйца, птица и рыба. Под Москвой, Казанью, Самарой и Петербургом строили холодильные склады.

Вагоны же пока делали из деревянного каркаса, дощатой обшивки, между обшивками прокладывали теплоизоляцию, а под крышей вагона располагались пакеты со льдосоляной смесью, а через каждые триста километров смесь пополняли через люк в крыше.

Пока по стране ходило только сто таких вагонов, но это позволило устроить настоящий сюрприз в Петербурге.

Вадим купил пару куриц, пару бутылок молока и пошел домой. Он давно выкупил квартиру поближе к торговому дому.

— Вадим Борисович, вы вернулись? — его встретил Егерь и помог с сумками.

— Да, да все хорошо, вот немного молока купил, — Вадим прошел в гостиную, где игрались старшие дочки, с младшими сидела няня, а Софья ушла на встречу с подругами.

— Так мелочь, кто будет сухофрукты с молоком?

— Да! Да, давай, пап, — в голос закричали Даша с Машей, а из детской комнаты послышалось предупреждающее шиканье от няни.

***

Целое десятилетие торжествовали реакционные силы, вводя запреты на политические партии, цензуру, преследование либералов и националистов тайной полицией, но всегда существовали лазейки. Во франции на частных банкетах обсуждали политику, в Италии научные общества превратились в политические кружки, в Германии гимнастические кружки, в России на пик моды взошли тайные общества.

В либеральных движения преобладали люди среднего класса. У них есть местные и национальные программы, но оставалось много общих целей. Они как организованные группы затаились в ожидании