Я не могу им навязать свою позицию, это их Игра, но я могу их в нее вовлечь.

Я рассказываю им случай с Олегом. Потом напоминаю слова Егора и говорю о том, что если бы каждый из нас выложился ради Анжелы на сто процентов, то все было бы по-другому. Вполне возможно. Возможно и нет, конечно, но мы этого сейчас не можем знать. Значит, всех выгонять надо, раз плохо работали. Потом я рассказываю про мой школьный бойкот. К этому моменту Анжела уже ревет. Причем не громко, как в прошлый раз, а тихонько.

Я быстро радуюсь, что успеваю и внутри быть, и на «балкон выходить», и продолжаю говорить. Я серьезно думаю, что если мы ее оставим и начнем заботиться изо всех сил и любить ее, несмотря ни на что, то это и будет для нее главным уроком.

А если нет, то это уже тогда точно ее проблемы. Но мы можем создать для нее эту возможность.

После меня подключается Егор. Он просто просит:

— Давайте оставим нас, пожалуйста, ребята. Я обещаю, что буду о ней заботиться. Я не слезу с нее, она у меня все запланированное выполнит и перевыполнит, зараза. И о вас обещаю заботиться.

Соня первая поднимает руку:

— Я за то, чтобы Анжела осталась.

Надо же. Я даже не ожидала от этой капризули такого великодушия.

— Я выбираю доверять Анжеле, — вторым говорит Антон, — я за то, чтобы она осталась.

— Анжел, — говорит Сима, — я тоже «за», но хочу, чтобы ты знала — это последний аванс, совершенно точно. Пожалуйста, оправдай мое доверие.

И так далее.

В общем, на сегодня хеппи-энд, и мы договариваемся не расслабляться. Вдруг становится легко и весело. Я чувствую себя в этой компании очень комфортно — столько доверия здесь сегодня создано!

Под конец Анжела и Соня дают обещания по проекту Причем с Анжелы назначить цену слова не требуют, а с Соньки трясут.

Неожиданно она обещает подстричься налысо, если не найдет денег. Сейчас у нее длинные шикарные волосы.

Ааа, караул! Мне не нравится это обещание. Ужасно. Я не хочу, чтобы она стриглась налысо.

Что это еще за прикол дурацкий? Но тогда получается, что я в нее не верю! Не верю, что она найдет деньги. Если же беспрекословно верить, то чего бояться: найдет деньги — останутся волосы.

Поэтому я пока молчу и работаю над тем, чтобы поверить в Соню.

— Ты уверена? — только и спросила я ее.

— Да, — кивнула она спокойно.

Все радостно вскакивают, начинают обнимать Анжелу и Егора, пить чай, болтать и все такое. Время между тем четыре часа утра.

«Артем!» — вдруг вспоминаю я.

Хватаю беззвучную трубку — там одиннадцать не принятых звонков. Кошмар.

— Что, потерял тебя мужик? — улавливает мой испуг Антон.

— Пипец! — Я убегаю, на ходу набирая Артема.

— Подбрось меня до центра, я машину в автосервисе оставил, — догоняет меня Антон.

Я киваю не подумав. Черт, он будет слушать мои разборки с Темой!

— Алло, — говорит в этот момент Артем.

— Ты звонил?

— Раз двадцать.

— Одиннадцать, — уточняю я. — Зачем?

— Какая разница? — устало спрашивает он.

— Ты меня потерял, малыш? — Я чувствую себя виноватой.

— Наташ, ты, вообще, чем думаешь? Время полпятого.

— У нас собрание было.

— Какое собрание! — Он не орет, но говорит громким голосом, что, учитывая его обычное спокойствие, хуже, чем иной ор. — В пять утра? — Откуда пять уже появилось, я не понимаю.

Мне хочется ему сказать, чтобы он сначала женился на мне, прежде чем повышать голос, но я сдерживаюсь.

— Артем, — говорю я довольно сдержанно: Антон все-таки рядом, — обычное собрание.

— Обычное?

— Ну не совсем, конечно. Экстренное. Я сейчас буду и все объясню.

— Давай, — ехидно говорит Артем и кладет трубку. Антоха смотрит на меня сочувственно, без обычного своего прикола.

— Что, скандал? Останови здесь — я приехал.

— Вообще меня не понимает. — Я не удерживаюсь от жалобы.

— Все будет хорошо, вот увидишь. — Немного подумав, Антоха ерошит мне волосы, целует в щеку и выходит из машины.

Ну вот, что это за обращение с координатором! Координаторам капитаны волосы не ерошат.

С Артемом мы ругаемся и спорим примерно до шести, после этого заваливаемся спать в обнимку.

Хотя немного осталось от ночи и на улице светлым-светло.

В девять он уже уезжает. А в аэропорт его сразу с работы отвезут. Мог бы и задержаться на денек. Сцука.

В офисе не очень одобряют мое решение по поводу того, что Анжелу надо оставить, но решили довериться процессу.

— Посмотрим, — сказали дружно все, — ты все равно нас не слушаешь, все по-своему делаешь. Будем смотреть на конечный результат.

Боков ведет переговоры с первыми тремя женами. Удивительно то, что крайняя жена его во всем поддерживает. Молодец какая.

Мама у Миши выздоровела. Все, что для этого потребовалось, — перестать возле нее сидеть и держать ее за руку. Мама тут же почувствовала, что эта манипуляция перестала работать, и встала на ноги.

Вот ведь бедные мамы — до чего им трудно, должно быть, своих взрослых детей отпускать! Ведь сколько сил вложено, что кажется — ребенок тебе принадлежит навечно. Когда-нибудь, вероятно, мне придется ощутить это на своей шкурке.

Миша готов переехать, но у Егора занята комната. Сонькой. Миша с Соней договорились срочно начать искать квартиру и наняли риэлтора. Кому первая понравится, тот и переезжает. Оставшемуся ищут менее суматошно.

Света зарегистрировала фирму и берет кредит на покупку компьютера, чтобы начать работать дома, параллельно ищет офис. Ездит с риэлторами, смотрит.

В пятницу у Егора найдено восемьсот долларов. Еще двести есть шанс найти до завтрашнего утра.

У Сони хуже: найдено, наоборот, двести. Ей уже и контакты давали, и советы, и ходили с ней из солидарности. Егор даже с папой познакомил. Богатый папа и дал эти двести долларов. И то, видно, из жалости к девочке. Вот тоже обратная связь Соньке. Никто не верит ей. Она сама признает, что на нее только как на куклу Барби смотрят. А когда она открывает рот для деловых переговоров, а не для того чтобы сказать очередную невинную глупость или минет сделать, так к ней теряют интерес.

Причем все это она сама произнесла. Несмотря на угрозу лишиться волос, она веселая и живая. Мне кажется, она поняла, что терять ей, кроме волос, уже нечего, и расслабилась.

Словно сбросила старую шкуру. Тем не менее она тоже пообещала продолжать поиск денег. Еще сутки.