– Докажи! – Семен положил руку ей на коленку, и тут неожиданно раздался звонок в дверь. Уж не Боря ли это пожаловал?

Семен злорадно усмехнулся и пошел открывать. Но это был не Борис – в прихожей стояла Зойка. Он встал так, чтобы она не увидела Катю.

– И что здесь такое?

Зойка змеей проползла между ним и стеной, втянулась в комнату.

– Эй! – Семен схватил ее за руку, затолкал на кухню, запер там.

Лучше всего было бы вытолкать ее за дверь, но вдруг она поднимет крик? Вдруг менты? А у него боевой патрон в квартире… Где-то лежит. Где он его бросил, там и лежит…

Катя с красным от стыда лицом выскочила в прихожую, стала обуваться.

– Ты только скажи, и ее больше не будет, – мотнул головой Семен.

Зойка, конечно, хороша, но он с легкостью пожертвовал бы ею ради Кати.

Но Катя ничего не сказала. Суетливо оделась и ушла.

Семен вернулся на кухню. Зойка как ни в чем не бывало разливала водку по стопкам. И томатный сок достала.

– Что, кайф тебе сломала? – с кривой ухмылкой спросила она.

– Извиниться не хочешь? – угрюмо спросил он. – Ты меня обломала…

– Так мне что, уйти?

Семен пожал плечами и задумался. Нет, Зойке уходить не надо. Он сходил в магазин за водкой и закуской. Зойка приготовила яичницу, они выпили, закусили…

И снова Семен проснулся поздно утром. И без Зойки… Впрочем, он не расстроился и снова завалился спать. И хорошо, если вечером она не появится. Перерыв ему не помешает. А вот Кате он будет рад… Вдруг она снова придет? В надежде на это Семен и заснул…

Телохранитель должен зорко следить за обстановкой вокруг своего босса. Но если он вдруг не смог заметить опасность вовремя, то его святой долг – закрыть своего хозяина телом. Так телохранитель Никиткина и поступил. В самый последний момент он заметил подозрительное движение в чердачном окне многоэтажного дома. Скорее почувствовал, нежели заметил. Почувствовал и шагнул в сторону, приняв на себя убойную энергию снайперской пули.

Пуля прострелила телохранителю шейную мышцу и прошла в миллиметрах от головы Никиткина.

Сергея Жданова увезли в больницу, а Никиткин вернулся в ресторан. Он уже собирался уезжать, когда появился майор Одинцов.

Следователь что-то спрашивал у Фраера, а тот что-то цедил сквозь зубы, глядя на него как на злобного стоматолога с бормашиной.

– Леонид Афанасьевич, ну как же так! Почему не проверили? – пристыдил его Максим.

– А если это ловушка? Если здесь что-нибудь такое… – Никиткин нервно обвел рукой пространство вокруг себя.

Ни одного официанта в ресторане, даже кухня пустовала. Всех отсюда выгнали, чтобы обеспечить безопасность Фраера. И следователя допустили к барскому телу без особой охоты. Максима телохранители знали, ему палки в колеса ставить не пытались.

Это был тот самый ресторан, где Максим однажды навещал Никиткина. Нравилась Фраеру «Идиллия», и киллер это знал.

– Ловушку вы себе сами устроили, – усмехнулся Одинцов. – Вы же здесь почти каждый день обедаете, почему чердак не осмотрели?

Он махнул рукой в сторону, откуда стреляли. Дом с удобным для снайпера чердаком находился за дорогой, метрах в двухстах от ресторана. Для опытного стрелка это совсем не расстояние… Можно было бы установить там видеокамеры или хотя бы «жучки», чтобы прослушивать опасное место. Профессиональный начальник охраны так бы и сделал, а в случае с Никиткиным вышел прокол.

– Почему? – нервно глянул на своего подчиненного Фраер.

Тот на миг опустил голову, но тут же снова принялся сканировать пространство настороженным взглядом.

– И людей за снайпером не послали. Вдруг смогли бы его взять? – с упреком сказал Максим.

– По-любому возьмем! Никуда не денется! – с вызовом ответил Никиткин.

– Кто знает, кто знает…

Максим прибыл на место уже после того, как следственно-оперативная группа приступила к работе. Оперативник успел побывать на чердаке. Снайпера он, разумеется, не застал, зато нашел винтовку «СВД». С ней работают эксперты, только вряд ли они там что-то найдут. Профессионалы следов не оставляют…

– Достану я гада, обязательно достану! – сжал кулаки Фраер.

– Ну да, ну да, – усмехнулся Одинцов.

– А что такое? – вскинулся Никиткин.

– Да вот, про Ярышева вдруг вспомнил.

– А чего ты про него вдруг вспомнил?

– Ну, про Лизу он так ничего и не сказал.

Не смог Никиткин раскрутить Ярышева на признание, на это Максим и намекал. Не смог он с Ярышевым справиться, с тем же успехом и киллера найдет…

– Не сказал… И Лукашова не сказала, – гневно сощурился Фраер. – Твою мать! Это ж она! Она все!

– Что – она?

– Она! – Никиткин осекся и посмотрел на Одинцова: – Да нет, ничего!

– Что там с Лукашовой?

– Я же говорю, ничего… Все, майор! Некогда мне! Сами тут, без меня!

– Вообще-то вас никто не отпускал.

– В больницу мне надо! Психологическая травма у меня! – вскинул голову Никиткин. Дескать, попробуй, останови, если сможешь. – Если что, звони, майор!

Он ушел, а Максим достал телефон, нашел в памяти номер Лукашовой, позвонил ей. Абонент отозвался практически сразу.

– Марина Макаровна, вы где?

Ему нужно было срочно поговорить с Лукашовой, но и время на нее тратить не хотелось. Так что, если она в Москве, он отложит встречу на потом.

Но Лукашова находилась дома, а это совсем рядом. Максим отправился к ней.

Женщина встретила его во дворе, у калитки, с настороженным видом.

Весна уже вступала в свои права. Температура еще невысокая, немногим выше нуля, но прохлада сухая, комфортная, погода безветренная. И во дворе у Лукашовой хорошо, бурлящими соками в оживающих деревьях пахнет. Он бы не отказался остаться на свежем воздухе, но хозяйка повела его в дом. Проводила в каминный зал, велела горничной подать кофе и жареный сыр к нему. И при этом на служанку смотрела так, словно призывала ее подсыпать яд в кофе гостя.

У нее были причины злиться на Максима. Это ведь он вывел Ярышева из равновесия, заставил его явиться с повинной и вину за убийство Нефелина на себя взять. И осудили Ярышева на девять лет. Вроде бы и немного, но для женщины ее лет – это большой срок. Ей уже за сорок будет, когда он выйдет. И не факт, что он вообще вернется…

– Вы еще не знаете, что в Никиткина сегодня стрелял снайпер? – с ходу начал Одинцов.

– Что?! – встрепенулась она.

– Возможно, у него были враги, – сказал Максим, пристально глядя на нее.