наш двор. У автомобиля стоял еще один сотрудник полиции, который, судя по всему, жутко скучал.

Увидев нас, он заметно оживился, открыл боковую дверь, а сам обежал машину, запрыгнул на водительское место и тут же запустил двигатель. Машина завелась с пол-оборота и принялась угрожающе тарахтеть.

Мы полезли внутрь. Подбежал эксперт и немного суетливо сел спереди. Видно, что это было не его место. Свой блестящий чемодан он передал Малашу, а Малаш — участковому. Тот первым залез в салон и уселся по ходу движения у окна. Рядом с ним оставалось еще два места. Малаш слегка ухватил меня за локоть и, как бы между делом, направил к участковому. Следом уселся конвойный. В итоге я оказался зажат между двумя сотрудниками полиции. Я чувствовал их крепкие плечи, решительность в намерениях и несгибаемую твердость в суждениях. Было неудобно.

Оперуполномоченный забрался в машину последним, аккуратно захлопнул за собой дверь и вальяжно уселся напротив нас. Между нами был неудобный пластиковый стол. Малаш что-то сказал водителю, и машина тут же рванула с места.

— Итак, давай по порядку, — начал снова обрабатывать меня Малаш, как только повернулся к нам, — значит, вы с Екатериной жили вместе, так сказать, душа в душу, не ругались и не ссорились. Так?

— Угу, — промычал я.

— Гуляли, значит, по городу и в какой-то момент заметили, что за вами следят какие-то неизвестные бомжи. Один из них похож на чувака с фотографии твоей тетки. Правильно?

— Да. Только со шрамом.

— И вы подумали, что они хотят отжать твое наследство? Решили, значит, выяснить, кто они такие, и поэтому сами начали за ними следить? Проследили до какого-то дома, куда мы сейчас едем, зашли внутрь, и тут вас приняли. Верно?

— В общих чертах, да, — кивнул я.

— А почему же вы прямо у них не спросили, кто они такие, и что им нужно? Зачем вся эта конспирация? Почему в полицию не обратились? — чуть более серьезным тоном спросил оперуполномоченный.

— Не знаю, — честно ответил я, — как-то не подумали про это. Решили, что это ничего не даст… Не знаю. Почему-то решили именно так поступить…

— Видишь, какие-то несостыковки уже начинаются, — безапелляционно заявил Малаш и продолжил, — а потом, значит, оказалось, что среди этих бомжей живет бабка, которая знала твою тетку и которая приходила к тебе в гости на второй день твоего заселения в теткину квартиру?

— Да, — не сразу ответил я, подумав, что надо быть осторожнее, опер явно выстраивает какую-то логическую конструкцию в свою пользу.

— И вас, значит, напоили каким-то отваром, отчего вы оба вырубились. А тебе еще и по морде дали.

— Угу, — промычал я.

— Ну а зачем же вы у них чай пить стали? У каких-то грязных бомжей в каком-то вонючем клоповнике. Я бы вот ни за что не стал, а ты бы стал, Евгений?

— Что я, бомжара какой-то? — деланно возмутился такому вопросу участковый, — это же не-ги-ги-е-нич-но!

— Вот и я так думаю, — кивнул Малаш, — а вы, значит, ничего, попили?

— Ну, у них не грязно было. И довольно уютно…

— Ну ладно ты, — внезапно согласился Малаш, — в блиндажах и на блок-постах и не такое видал, а подруга-то твоя как? Хорошо, давай дальше. Значит, утром ты очнулся один у себя дома, а Екатерины нигде нет?

— Да, — кивнул я.

— Ну а с чего же ты решил, что ее похитили эти бомжи?

— Так я сам видел, как один из них, как раз тот, что со шрамом, Константин его звали, перенес ее в другую комнату!

— Ах да, точно, — сделав вид, что немного запамятовал, добродушно воскликнул Малаш, — ну, тогда объясни мне, зачем она вообще им нужна? А еще на хрена они палились и волокли тебя через полгорода домой? Почему не кинули где-нибудь у железной дороги или просто в сугроб? Ах да, забыл! И почему ты выкинул свою одежду в мусорный бак!?

Под конец этого мозгового штурма интонации у опера становились все жестче и жестче, а вопросы все сложнее.

— Ну… — начал я. — Я не знаю…

— Видишь, — неожиданно добродушным голосом заметил Малаш, — еще несостыковки. Хорошо, если мы сейчас приедем на место и застанем там этих бомжей. А если нет? Что если мы этих бомжей вообще не найдем? Думаешь, судья поверит в этот бред? Впаяет тебе по максимуму, за то, что врешь!

— Я не вру, — тихо ответил я.

— Я и не говорю, что врешь. Просто как-то все это неправдоподобно звучит. Так что ты давай, подумай. Чтоб мы время зря не тратили. Пока еще есть шанс, мы тебе поможем. С судьей поговорим, скажем, что активно способствовал раскрытию. Дадут тебе лет семь, через пять условно-досрочно выйдешь. Мы это порешаем. В колонии тебя пристроим на хорошее местечко. За твои боевые заслуги…

— Да не убивал я ее, — устало пробормотал я, — зачем она им нужна, я не знаю, и зачем они меня домой приволокли тоже. Я понимаю, что это звучит, как бред, но это так и есть! А одежду я выбросил, потому что противна она мне стала. Запах этот от их квартиры…

— Ладно, — внезапно отстраненным голосом сказал Малаш, — давай, показывай, куда ехать.

Я поглядел в окно и сначала не понял, где мы находимся. Потом сообразил. Оказывается, водитель уже заехал на нужную улицу. Только не тем путем, которым мы с Катей спускались. Оно и понятно, там гора крутая, улица узкая. Неудобно. Водила с другой стороны заехал. Проехал мимо Золотых ворот, там спустился с горки ближе к железной дороге и по параллельной улице добрался до нужного места.

— Вон там, сразу за поворотом — сказал я.

Спустя несколько секунд уазик затормозил и меня сразу же стали выдавливать на улицу. Первым выскочил Малаш, следом конвойщик, потом я, а за мной участковый. Я оказался снова зажат между внимательными полицейскими. За нашей машиной тихо остановился черный форд с красной полосой и гордой надписью «следственный комитет». Это привезли следователя.

— Ну, показывай! — добродушно сказал Малаш, дождавшись следака. — Только не дури! Женя у нас лыжник, моментом тебя догонит.

— Ага, — загоготал Женя, — или пуля!

Под общий веселый гомон я вышел из-за машины и обомлел. Дома, где мы вчера пили чай, не было. Только руины. От него остался первый кирпичный этаж. А второй, по большей части, выгорел. Сохранилась правая веранда с лестницей. Той самой, по которой мы позавчера поднимались в темноте. Правая деревянная часть второго этажа разрушилась частично. Окна были разбиты, а стены над ними обуглены. Крыша провалилась внутрь. Левая часть второго этажа отсутствовала.

В оконных проемах