– Я Мишку отпустил…

– Вернём! Он, поди, привык уже, что у нас всё меняется.

– Думаешь? – Игорь сел. Задумался. – А что, хорошая идея! Собирайся!

Он вскочил с кровати и за руку потянул за собой Маринку. Она схватилась за живот и от боли, которая неожиданно пронзила насквозь, громко вскрикнула.

– Что с тобой?

– Ничего страшного, сейчас пройдёт…

Она кое-как встала и, согнувшись пополам, поползла в ванную. Её тошнило, руки тряслись. Началось! Только бы не загреметь в больницу. Один раз именно так и было! Игорь испуганно смотрел на неё, пытаясь помочь.

– Всё нормально! Не суетись ты! Отравилась, наверно… Да оставь ты меня в покое! – прошипела Марина, стиснув зубы, терпеть было невыносимо.

Ни на какую дачу они не поехали. Она провалялась три дня дома, и ни Игорь, ни Лида ничего не поняли – отравилась и отравилась. Лида заботливо заваривала сушёные гранатовые корки и требовала пить горсть каких-то таблеток. Марина всё благополучно спускала в унитаз. Сама знала, что надо делать в подобных случаях, главное – не паниковать, постараться доползти до «Евромеда» и показаться Римме Михайловне.

Игорь постоянно доставал расспросами – где была, что ела? – возмущался и грозился расправой недобросовестным рестораторам – или как там их? – и не понимал, почему она упорно не хочет во всём разобраться, – нечего жалеть аферистов!

На третий день заявилась Виктория, не иначе как Лида сообщила. Вика молча протянула Маринке огромный букет розовых пионов и критически оглядела её с ног до головы.

– Ничего себе ты сдулась! Мне бы так отравиться! Наверно, килограмм пять потеряла. Но выглядишь хреново…

Марина чуть рот не открыла от такого заявления и как заржёт на всю квартиру!

– Ты настоящая подруга, Вика! Думаю, за что же я так люблю тебя?! Другая бы соврала, сказала, что несмотря ни на что выгляжу превосходно. А ты правду-матку в лоб. Блин! Ну как смешно получилось! Ух! Смеяться больно!!

– Идите перекусите! – крикнула из кухни Лида. – Я сырников наделала…

Вика уплетала горячие сырники и нахваливала Лиду:

– Вот где мне такую Лиду взять? Лидочка, у вас нет случайно родной сестры?

– Нету… А ты ешь, ешь… Я тебе и с собой заверну, – Лида довольно улыбалась: любила, когда хвалят.

– Ну, что нового? Кого видела? С кем общалась?

– Вчера Любку с Оксаной встретила в Vox[5]. Мы с Лерой пообедать зашли. Терпеть не могу эту Оксану! Всё про тебя расспрашивала. И про тебя, и про Игоря… Нездоровое любопытство. Я пару слов резких сказала… Не выдержала… Если бы не Любка, ни за что за один стол не села бы!

– А Лера как? Пьёт?

– Ну так… вялотекуще…

– Может, ей подшиться?

– Может… А кто ей об этом скажет?! Я не смогу…

– Да… Непросто сказать…

– Что мы всё Vox да Vox?! Есть же другие рестораны… Никуда не ходим! – Виктория затянула свою любимую песню.

– И что?..

– Нутам, где модники всякие собираются… Новенькое что-то…

– Не знаю… Нам-то зачем?

– И то правда.

Вика в раздумье смотрела на последние два сырника, сиротливо лежащих на краешке тарелки.

– Да ешь уже. С одного раза не поправишься.

– А ты?

– Не лезет ничего. Только пить всё время хочется… Ещё и уезжать скоро… Вещи собирать…

Вика понимающе вздохнула.

– А мы пока здесь. Женя погряз в делах. Одна ехать не хочу. Вот думаю Катюшу с родителями в Турцию отправить. А сами, может, в конце августа куда-нибудь… Стройку в Репино приостановили… Чувствую, такими темпами не скоро дом построим. Всё у моего через одно место – то густо, то пусто, – Вика с тревогой посмотрела на Марину. – Ты ничего не знаешь? Твой, случайно, ничего про Женьку не говорил? Волнительно как-то… Проблемы у него… Скрывает от меня, да плохо у него на этот раз получается.

– Да нет! Ничего не говорил, – соврала Марина.

Женя просил деньги в долг, и немалые – Игорь впервые отказал: не увидел зерна в его очередных прожектах и предостерегал, что попадёт в историю. Подробностей Марина не знала, но поняла, что дела у Жени обстоят не лучшим образом. «Но ведь в Милан-то за шмотьём Вику отправил, ещё и Лерку паровозом. Выкрутится, как обычно. Способный. Что переживать?!»

– Завтра в «Бабочке» тусовка. Показ летней коллекции. Скоро лето закончится. А у них показ! Опять каких-то селебрити из Москвы тащат… – Вика сделала недовольное лицо и закатила глаза. – Можно подумать, у нас своих нет. Странно всё это. Какое-то преклонение перед московскими. Мы, питерские, деньги тратим, ещё должны и радоваться: «Посмотрите, кто к нам пожаловал?!» Бред! Так ты пойдёшь?

– Нет, конечно! Куда я в таком состоянии.

– Наши все идут…

Под нашими Виктория подразумевала Любку с довеском в виде Оксаны, Кристину, Лерика и ещё несколько человек из тусовки, с которыми не близко, но хорошо.

– Ладно, поеду…

Вика ни намёком, ни словом не заикнулась об их разговоре в Доме книги, решила терпеливо ждать, когда Марина однажды не выдержит и всё как есть выложит. А кому ещё, если не ей?!

На следующий день Марина добралась до Риммы Михайловны. Как и предполагала, всё обошлось, только выслушала слова сожаления и недоумения, почему сразу не обратилась, может, и удалось бы сохранить, надежда всегда есть.

– В твоём возрасте так легкомысленно ко всему отнестись!

Марина молчала, сказать ей было нечего.

Пришла домой и стала потихоньку собираться в поездку. С трудом по квартире шоркает и от слабости присядет то в гостиной, то на кухне. Сашку с дачи решили привезти вечером накануне отлёта, чтобы не мешался.

У Игоря тоже дел невпроворот, приходит поздно и во всём на неё полагается.

– Некогда мне, Марин. Сложи, что считаешь нужным. Если что забудешь, там докупим.

О Фёдоре почти не вспоминала. В день отъезда не выдержала, и только Игорь с Сашей за дверь, спускаться к машине, впервые набрала сама.

– Привет…

Он ответил сухо. Она смутилась:

– Я, наверно, не вовремя?

– Можно сказать и так…

– Ну тогда пока…

– Ты когда улетаешь?

– Сегодня…

– Сколько в Монако будешь?..

– Пять дней и неделя на лодке…

– Хорошего отдыха! Целую…

Злости не появилось, испортилось настроение. «Как всё просто! От себя не убежишь, была раньше зеркальной, зеркальной и останусь. А то, что случилось, с любым произойти может, и нечего страдать и заниматься самоедством. Пусть поначалу нелегко будет, но время обязательно вылечит и сотрёт до пыли всю дурь. Забыть, может, и не забуду, и иногда заноет в груди от обиды, что во всём обманулась». Она уверяла себя, что обязательно научится любить Игоря – сильно, по-настоящему…