– Брат попал в больницу с инфарктом, пришлось срочно уехать прямо с вечера Бабаджанова.

– У тебя есть брат? Никогда не слышал.

– А я должна была повсюду трубить о своих родственниках?

– Но позвонить ты могла?

– Трубку оставила дома, а потом… не до того было, извини. Ты же справился?

– В общем-то, да. Тут такое творится… Галдина убили, слышала?

– Где же я могла слышать? Приехала в три ночи. Скажи, ты серьезно? Правда, убили?

– Более чем. Узнал вчера от Чуйко, а ему сказал Бабаджанов. Кстати, у Бабаджанова уже побывали следаки.

– Странно, что убили Галдина, а не его патрона. Какие слухи ходят по этому поводу, в чем причина?

– Слухов нет. Ни одного, клянусь, я бы уже знал. Все в недоумении. Между прочим, Чуйко бесился, тебя искал.

– Перебесится. Подготовь отчет, что сделано за время моего отсутствия.

Боровский направился к двери, задержался и шутливо напомнил:

– Зося, его превосходительство Метлов созывает гостей, тебе прислал приглашение на тисненой бумаге…

– Знаю. Чего это ты его превосходительством величаешь?

– Не знаешь, по какому поводу банкет? Он вступил в дворянский кружок, получил какой-то там титул, заказал герб. Представляешь – его сиятельство граф Метлов, попросту Метла. Или: маркиз Чуйко. Звучит – хоть стой, хоть падай. Были новые русские, теперь они вступают в фазу новой аристократии, которая спрыгнула с завалинки, сменила лапти на модельную обувь и осатанела от вседозволенности.

– Да ну тебя, – рассмеялась Зося. – Пусть забавляются.

– Пусть, пусть… – согласился он несогласным тоном. – Только бы жить не мешали, а то ведь постреливают. Например, в Галдина. Что он им сделал?

– Не знаю. Сеня был неплохим человеком.

– А надо быть плохим, чтобы не получить пулю в спину. Имей это в виду, а то дружишь с ними, как бы чего не вышло. Ладно, я пошел собирать отчеты.

– Погоди! – сказала Зося, и он вернулся к столу. – Добудь частного детектива, договорись о встрече, но не здесь, где-нибудь в кафе. Это срочно.

– На кого компромат собираешь?

– На Астраханова, конечно. Он же не оставил идеи забрать мое предприятие.

– Будет сделано.

Оставшись одна, Зося подперла кулаком щеку, задумалась: что означает предупреждение Боровского, мол, не дружи с новыми маркизами? Может, он что-то знает, но не говорит?

Катков вслух читал распечатку, попутно давая распоряжения оперативникам и Олегу:

– Игнат Ефимович несколько раз звонил на номер некой Нели Владимировны Зверевой. Надо установить, кто она, желательно срочно.

– Полагаете, эту самую Нелю он содрал со щита? – спросил Олег.

– Может, может быть, – пожал плечами Катков. – Бабаджанов звонил… много раз, много. Пока его отставим, на досуге просмотрю темы его разговоров. А вот самое интересное. Мне звонила женщина с номера Галдина Семена Кирилловича. Какие соображения по этому поводу?

У Каткова есть привычка, которую никак не назовешь эстетичной. Когда он хочет услышать нечто важное, подтверждающее его мысли, кои ни одному человеку угадать еще не удалось, он поднимает брови чуть ли не к макушке и по-дурацки таращит глаза, в то время как его губы прячутся куда-то вовнутрь. Прескверная получается рожа, заслужившая кличку Кака. Оперативники, зная его манию обламывать их в момент рассуждений, предпочли не строить версий на пустом месте. Олег был неопытный, он и начал:

– Судя по частым звонкам Игната Ефимовича, он хотел предупредить Нелю Звереву, что мы подозреваем ее в убийстве. Мне кажется, что телефон забрала у Галдина именно она, когда перевезла труп. Следовательно, она же и позвонила вам с этой мобилы.

Катков закатил глаза к потолку – что он там искал? После паузы окинул скучающим взглядом оперативников, полюбопытствовал:

– Еще какие есть идеи?

– По-моему, Олег прав, – высказался Цибаев.

– А у вас, Глеб Аркадьевич, какие версии? – поинтересовался Олег.

– Никаких, – беспечно ответил Катков, беря со стола лист. – Вот сведения о семейном положении Гуйвы Игната Ефимовича. Проживает в двухкомнатной квартире, на этой же площади прописана дочь, которая по данному адресу не живет, и внучка. Соседи утверждают, что внучка Дана – это ее имя – двадцати пяти лет живет с дедом, окончила институт, не работает…

– Тунеядка, – хихикнул Санин.

– Возможно, – сказал Катков. – Но почему ты не показал фотографию подозреваемой соседям?

– Мне летучек не досталось, Глеб Аркадьевич, – нашелся тот.

– Держи, и поезжай к соседям, – протянул ему Катков снимок Даны, опер ушел. – А нам, Олег, надо узнать, кто такая Зося и где ее найти.

– Мы к Бабаджанову? – уточнил Олег.

– К нему, к нему, – закивал Катков. – Только где его сейчас застать?

– У него есть личный секретарь, пресс-секретарь, секретарь-референт, – перечислил Олег со скепсисом. – Какого-нибудь секретаря застанем, тот и скажет.

– Откуда знаешь? – озадачился Катков, так как не предполагал, что Олег на что-то способен. Слишком он интеллигентный, это, безусловно, не порок, но следователю, который должен совать нос во все закоулки, часто мешает.

– Как только мы нашли труп, я начал собирать досье на Бабаджанова, чтобы составить о нем представление. Меня он заинтересовал как личность.

– И что у этой личности имеется выдающегося?

– Он человек предприимчивый, идет в ногу со временем, вредных привычек не имеет, женщин любит…

– Женщин все любят, – сладко сказал Катков, можно подумать, он тоже ходок еще тот. – Кстати, о женщинах… Друг мой, – обратился он к Цибаеву, – отлови-ка сынка Бабаджанова и поинтересуйся, знаком ли он с нашей подозреваемой, что знает о ней. Телохранитель папы…

– Начальник охраны, – поправил его Олег.

– Вот-вот, охранник ее не помнит, а убили Галдина в доме Бабаджанова во время пьянки… – Катков свесил голову набок, теперь изучению он подверг пол, правда, при этом говорил: – Хм! Убили в кабинете Бабаджановой, значит, в доме. Труп перенесли в багажник… отпечатки оставила девчонка… М-да, надо выяснить, за что убит Галдин, поэтому нам нужна Зося.

– Вы доверяете анонимному звонку? – спросил Олег.

– Ай, – отмахнулся Катков, – я доверяю, но подвергаю сомнениям. Олег, выясни, где сейчас Бабаджанов.

Городской дом Игната Ефимовича был старый, в основном населен пожилыми людьми, которые въехали в него со дня постройки, лет тридцать тому назад, посему знали друг друга лучше родственников. Санин носился по этажам, звонил в двери, показывал удостоверение, потом портрет подозреваемой… После этого с ним отказывались разговаривать! Сразу следовало: не знаю, извините, некогда. А ведь прошлый раз ничего подобного не было. Он изменил тактику, начинал с расспросов, мол, хотелось бы узнать о внучке Игната Ефимовича, что она за девушка.