Такие картины рисовало воображение Атаманова, пока Носов с Костровым рыскали по городу, проверяя слова Святослава Логаж. Парень категорически отрицал как свою причастность к убийству Мараклиева, так и визит в «Камею».

- Я вообще никогда не был у матери на работе. Что я там забыл?

- Тем не менее, вас видели в «Камее». Первого июня, в девять вечера. Вспоминаете? - поинтересовался Мостовой.

Славик вспоминать не хотел. Он упрямо твердил историю своих похождений. В ночном клубе «Гарпия» в честь дня защиты детей проводилась акция: вход за пол цены плюс стакан фанты в обмен на четыре штрих-кода от пачки из-под сигарет. Приходить следовало заранее, чтобы занять столик. Славик с компанией с семи часов болтались около клуба – надо было подготовится к вечеринке: принять для разогрева, дешевые, по с равнению с продаваемыми в «Гарпии», напитки.

* * *

Дальше пошли неудачи. Алиби Святослава Логаж полностью подтвердили его приятели, с которыми он ходил в клуб, а так же охранник «Гарпии».

- Чего убегал тогда, дурень? – набросился на Славика Юрасов.

- А чего вы догоняли? – по-детски оправдался парень. - Я думал, районная гопота собралась кулаки почесать. Что я дурак, ждать пока по шее дадут?

Мостовой не спешил отпускать Славика. Для очистки совести он решил устроить опознание. Для этой цели была срочно найдена и привезена в РУВД свидетельница – Людмила Похомова.

Люда обвела взглядом трех молодых людей – Славика и двух подставных. Сына Анны Логаж она сразу узнала. «Прыщавый урод, - подумала она. – Такой же неказистый, как мать». Одного из подставных Людочка рассматривала с интересом: молодой человек был весьма симпатичным.

- Нет, - покачала головой Похомова, - никого из них раньше я не видела.

- Вы уверены? – задал вопрос следователь, не сомневаясь в ответе.

Анну с сыном отпустили домой. Изнеможенная женщина, еще недавно мысленно проводившая сына в тюрьму, медленно ступала по пыльной жаркой улице. Под руку ее вел Славик. Он в отличие от Анны воспринял случившееся, как приключение. Ему стало даже интересно участвовать в игре, вот только мать что-то сникла, видать, немного переволновалась. У Анны ни осталось никаких сил радоваться завершению этой ужасной истории. С того момента, когда стало известно, что Вишнева отравилась сахаром, Анна считала себя убийцей. Ведь это именно она насыпала сахар в желтую сахарницу и принесла ее Инне. Пусть без всякого умысла, но она совершила убийство. Анна ничуть не сомневалась в том, что если в милиции об этом узнают, то церемониться с ней не станут – тут же привлекут к ответственности и с чистой совестью закроют дело. Все это время она очень переживала. Устала бояться и мучится неопределенностью. Когда следователь предъявил для опознания фоторобот Славика, Анна чуть не сошла с ума. Славик, ее единственный и горячо любимый ребенок, каким-то образом оказался причастен к преступлению – иначе, откуда у милиционеров его портрет? Если на свою судьбу Анна уже махнула рукой и смирилась отправиться по этапу, то когда дело коснулось Славика, женщина встала за него горой. Она была уверена, что стоит человеку по какой-нибудь причине угодить в поле зрение стражей порядка, выбраться из него без неблагоприятных последствий вряд ли удастся. А когда это происходит рядом с двойным убийством – тут пиши «пропало». Оклеветали ее Славика. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы он попал в милицию. Не признаваться, что на фотороботе сын, не называть его имени - может, тогда его так быстро не найдут, и ей удастся спрятать своего Славика.

* * *

Люда возвращалась из отделения разбитая. Ее мысли были заняты личной драмой.

Мишка совсем ее забыл – за все время, как она уволилась, он не разу не позвонил. Она не знала на кого больше злиться: на Варшавина, который так бессовестно увлекся Инной или же на Инну. На Вишневу обижаться глупо и неправильно, она мертва, ей-то и так досталось дальше некуда. На Варшавина Люда сердиться не могла – любимому человеку многое можно простить, а если он и поступил не правильно, то скорей будет виноват кто угодно, только не он, благо кандидатов пруд пруди. Да хотя бы Анна Логаж. Подумать только, с виду тихоня, казалась безобидной, как мышь, а на такую подлость оказалась способной. Хуже Светки Когтиной. Та хоть вся на виду со своими колкостями. Была бы умнее, может, и вреда от нее больше было, а то дура дурой. У Логаж мозгов больше, чем у Светки – она зря воздух не сотрясает, в коридорах с кумушками не стоит, кости всем подряд не перемывает, а как скажет однажды, так скажет. И кому надо скажет. От нее Миша Варшавин и узнал подробности той истории, которой она, Люда, ужасно стеснялась и старалась забыть. Только забыть ей не давали – нет, нет, а кто-нибудь намекнет, невзначай обмолвится о какой-либо детали, относящейся к прошлому. Девчонки знали, что Похомовой этот эпизод из ее жизни очень не нравится, и поэтому игра в «воспоминания» их очень забавляла. Едва не озвучивали при посторонних суть дела, доводя до нервного тика бедную Люду, в последний момент замолкали, потупив взор - дескать, вот какие мы деликатные – все помним, но вслух не произносим. А Логаж играть не стала – без игр выложила все Михаилу. И за чем ей это было нужно? Впрочем, Люда объяснение низкому поступку офис-менеджера нашла быстро: Анна – одинокая женщина с выросшим сыном, некрасивая, бесперспективная и никому не нужная. Завидует она Люде, что той, в отличие от нее, мужчины интересуются, вот и решила свинью подложить.

Марат Геннадьевич Варшавин, технический директор «Камеи», приятный энергичный мужчина, был любителем до женского полу. Особенно он питал слабость к блондинкам «в теле» - чтобы щечки были, ручки, ножки пухлые, как у куклы. Ну, вылитая Люда Похомова. Люда пришлась по вкусу Марату Геннадьевичу не только внешностью, техническому директору импонировали ее задумчивость, немногословность и тихий голос, забавляла рассудительность девушки – в столь юном возрасте (относительно его пятидесяти четырех лет), такие серьезные мысли. Варшавину старшему было приятно не только созерцать Людочку, но и болтать с ней на разные темы. Сначала невинный поход на выставку, потом в театр, в ресторан…

Слухи об их романе быстро растеклись по архитектурной мастерской. Кто-то видел их вместе, что-то услышали, что-то придумали, оценили «как он на нее смотрит», и понеслось. Не то, чтобы совсем ничего не было - было, Люда и не думала отпираться, но все-таки не то, о чем болтали.

Марат Геннадьевич здоровался при встрече, глядя сквозь нее, и спешил удалиться. С женой он развелся. Слава богу, не из-за Люды – без нее причин хватало. Но разве для Михаила это что-то меняло? Он очень любил своих родителей и сильно переживал их размолвку. А когда Марат Геннадьевич окончательно ушел из семьи, Миша едва не свихнулся – настолько все стало мрачным и безрадостным. Миша ненавидел распутных женщин, которые вешаются на шею женатым мужчинам – это они разбивают семьи, из-за таких расстались мать с отцом.

В то время, когда весь коллектив архитектурной мастерской смаковал подробности личной жизни технического директора и Люды Похомовой, Миша Варшавин в «Камее» еще не работал и про Людмилу ничего не знал. Теперь знает – нашлись доброхоты. Как он раньше относился к Людмиле – не понятно – Миша был сдержан и никогда не показывал своих чувств. Судя по всему, с симпатией. После того, как Логаж «открыла истинное лицо» Похомовой, отношение его к Людочке круто изменилось.