Как я уже говорила однажды, Аленке уже один раз дорого обошлось необдуманное доверие.

— Не, я сразу понял, что что-то не так с этой рыжей, — тем временем мой дорогущий неандерталец каким-то образом добрался до рассказа о нашем с ним знакомстве. Хотя, почему каким? Нехристь постаралась, невзначай так поинтересовавшись, а где, собственно, познакомились два настолько разных человека? Ну, подвыпивший Харлей сразу и спалил всю контору. — Димон глазками хлопает, говорит, мол, ценный работник, она нам не помешает… Ну я и махнул рукой. Я-то рыжуху раньше видел, частенько к ней заваливаем тачки драить, с подачи Михи. А что? Место нормальное, фирма норм, ну мы с ребятами и обосновались.

Я хмыкнула, отпуская шею Богдана, и присосалась к родному стакану. Обосновались? Не верьте этой пародии на исхудавшего Обеликса. Они у меня на работе нафиг поселились!

Мойщики, едва завидев сиятельную компанию в обтягивающих задницы кожаных штанах, прятались по углам, клиенты выскальзывали по стеночке и поспешно забирали недомытые машины, очередь на улице как-то сразу сама собой рассасывалась и, даже висевшие на улице коврики, по-моему, начинали сохнуть быстрее.

Спасало одно. Платили вечно гогочущие ребятушечки исправно и даже с хорошими чаевыми.

Потому и приходилось терпеть не только Миху, с которым нас тогда уже связывали кое-какие компрометирующие отношения, но и всю их не гоп-компанию. С гопниками-то оно проще — охрану вызвал, понаблюдал, как любителям адидаса по шапке на затылке настучали, и работай себе дальше. А вот с этими…

Харлей, кстати, рассказывал тот самый первый раз, когда меня угораздило поближе познакомиться с такой ядреной смесью, как современный рыжий варвар и алкоголь. Его светлость, вожак всех не вымерших каким-то чудным образом викингов, заявился как-то на мойку под вечер. Один. И имел честь впервые за все время нарваться на моего шефа, на кой-то черт заглянувшего в свои владения на сон грядущий.

К моему несчастью оказалось, что эти двое давно и прочно знакомы…

Короче, работу пришлось свернуть, бокс и администраторскую закрыть, работников, кроме ночной бригады отправить по домам. Мне же выпала сомнительная честь сгонять в ближайший ресторан за выпивкой и закусью. Лан, мы люди не гордые, в сжатые сроки предоставили и требуемое, и чеки. Но расстроились — спать в комнате мойщиков вместе с ними же, пока родное начальство квасить со старым друганом изволит, меня абсолютно не прельщало. Димон для некоторых, для меня же Дмитрий Аристархович, мой горячо любимый шеф, зная о моей неприязни к собственной бригаде (взаимной неприязни!) уговорил борзую харю, то бишь Харлея, оставить меня тут же, в администраторской.

И вот с этого-то момента мое тесное знакомство с продвинутым кроманьонцем на шикарном классическом байке и началось…

— Ну мы с Димоном сидим, базарим, значит, рыжуля в углу в телефон залипает, — продолжил тем временем разглагольствовать Харлей, интенсивно размахивая руками. Его слушали с интересом, причем все, а я же, вспоминая в красках, к чему сейчас неспешно подводил рокер, тихо угорала, обнимая Богдана за шею и уткнувшись лбом ему в висок. Даже похрюкивала от смеха, честно! — Ну тут, значит, жахнули мы по очередной, меня и повело.

Повело — значит пещерному нелюдю бабу захотелось.

Заскок у Харлея такой — как только пятая стопка крепкого алкоголя, вроде коньяка, попадает в бездонное нутро рыжего, или литр темного пива, как вариант, всё, бородатенького несет во все тяжкие. А именно — бабского внимания его байкерская светлость изволит-с! И ведь сам ржет над своей привычкой, только контролировать ее не может. Никак.

— Ну так, перекурили мы, снова жахнули с Димоном, — добрался Харлей до самого интересного. Об этом, правда, уже все знали (ну, кроме интситутских), Вон даже Олег нервно похрюкивал, уткнувшись в плечо Жеки, а Ромка нервно давился салатом, который терпеть не мог, но как это могло остановить принявшего на грудь небритыша? — Я, значит, перекурил еще разок, ну и цапнул к себе на колени первую попавшуюся девку. А кроме рыжухи баб там больше не было!

Я хмыкнула, машинально поглаживая пальцами от чего-то напряженную шею Богдана, даже не замечая этого. Сам парень казался расслабленным, от моей тушки на своих коленях ничуть не устал и спокойно потягивал виски с колой, внимательно слушая рассказ Харлея. Так что я не особо задумывалась над тем, что делаю, если честно.

— Ну, значит, я сажаю ее к себе на колени… — хлопнув коньяку для антуража, шкаф с рыжей антресолькой утер короткий ус и басом хмыкнул, — А она как давай шипеть! Брыкается, пинается, щипается… Ну я и думаю, чё за хрень? И какого хэ Димон глаза вытаращил? Шлепнул я по ягодицам рыжую, что б угомонилась… Та затихла. Замолкла. Даже брыкаться перестала! Я за лимоном потянулся, и тут мне как хера-а-а-кс по башке! Осколки во все стороны, я в ах*е, вискарь на полу, Димон почти в обмороке, а рыжая спокойно стоит и руки салфеткой протирает…

На этом месте полегли все!

Пацаны на соседнем диване закатывались, Лелик уткнулась в плечо ржущего Эльфенка, Богдан откинулся на спинку дивана, сотрясаясь от хохота, Миха уткнулся моськой в стол, официанты сползли за шторкой по стенке. Даже Исаев давился смехом, тщетно пытаясь затушить окурок о чистую пепельницу.

Я сама с трудом сдерживалась, чтобы грубо не заржать.

Однако, только со стороны ситуация казалась юморной. Сейчас. Тогда-то она мне вообще таковой не представлялась! Когда мало знакомый, крупногабаритный, неотесанный, грубый как валенок подвыпивший детина усаживает тебя к себе на колени, не смотря на твое активное сопротивление, становится не до шуток, как бэ…

— Короче, вот так оно и было, — оглядев корчившуюся в предсмертных судорогах компанию, невозмутимо и радостно выдал Харлей, — Меня тогда как громом жахнуло по заднице: так вот же она, заинька моя, которую я так давно искал!

Компания снова грохнула и скатилась под столы…

Саму «заиньку» в очередной раз перекосило.

— Заинька сейчас повторит номер на «бис», — мрачно процедила, глядя на счастливую донельзя небритую харю. — Хочешь?

— Не стоит, — коротко хохотнул Богдан и, отняв мои ладони от груди, пристроил их на своей шее, — Думаю, Харлей итак оценил всю перспективу общения с тобой.

Я скривилась, изнывая от желания придушить чуток хотя бы ни в чем не повинного Полонского.

Оценил? Да три ха-ха!

Этот рыжий ужас, родом с подземных глубин далекого перевала Дятлова, наоборот, в буйный восторг пришел, отхватив от меня литровым пузырем тонкого стекла по крепкому загривку!

А то как же — я единственная, кто при виде него томно не вздыхала, смущенно не краснела, часто не дышала, глазки