Сердце у меня стучало как сумасшедшее, а ладони повлажнели. В жизни мы часто оказываемся вовсе не такими крутыми, как нам представляется.

— Хочу принести извинения за свое поведение, — продолжала Люси. — И получить шанс все объяснить.

— В этом нет необходимости.

— Джоди позвонила из самолета. Она мне все рассказала и попросила оказывать вам всяческое содействие. — Голос Люси звучал как-то напряженно, словно она нервничала.

— Хорошо.

Люси замолчала, мне даже показалось, что нас разъединили. Затем я услышал ее голос:

— Я как раз готовлю ужин. Если хотите, можете ко мне присоединиться, и мы сможем поговорить.

— Это было бы просто замечательно. Спасибо за приглашение.

— Помните, как проехать?

— Конечно.

Снова возникла неловкая пауза, а потом Люси, спохватившись, сказала:

— Тогда мы скоро увидимся.

— Да.

— До свидания.

Я повесил трубку и посмотрел на телефон. Так-так. Я выбросил остатки индейки, быстро принял душ и уговорил бармена продать мне по тройной цене бутылку мерло и бутылку шардоне. До Люси я добрался за четырнадцать минут. Попробуйте-ка в Лос-Анджелесе доехать куда-нибудь за четырнадцать минут! Для этого потребовался бы быстроходный танк.

В районе, где жила Люси, было тихо, а ее освещенные окна так и манили войти в дом. Те же самые мужчина и женщина выгуливали пятнистую собаку. Я поставил машину рядом с «лексусом» Люси и кивнул им.

— Какой чудесный вечер, — обратилась ко мне женщина.

— Да, просто замечательный, — согласился я.

Люси, встретившая меня на пороге, была в джинсах, мягкой красной кофточке, с бирюзовыми сережками в ушах, и я вдруг подумал, что никогда еще не видал столь прелестной женщины. Мое сердце отчаянно забилось.

— Рада, что вы сумели прийти, — сказала Люси.

— Взял на всякий случай и то, и то, — произнес я, протягивая бутылки.

Люси мило улыбнулась и посмотрела на этикетки.

— О, просто замечательно. Благодарю вас.

Она проводила меня на кухню. В гостиной горел лишь один светильник, но кухня была ярко освещена. Люси поставила диск Дженис Иэн, а у меня появилось ощущение нереальности, словно я попал внутрь фотографии из журнала «Лучшие дома и сады». Мне даже захотелось спросить, что здесь настоящее, а что плод моего воображения.

— Пахнет потрясающе.

— Я поставила румаки[31]в духовку, а в качестве основного блюда у нас будет жаркое из утки с вишневым соусом. Надеюсь, получится удачно.

— Здорово!

— Хотите бокал вина?

На стойке стояли бутылка рислинга из Йоханнесбурга и полупустой бокал. Бутылка тоже практически опустела.

— Пожалуйста.

— Почему бы нам не оставить ваше вино на обед, а пока допьем рислинг?

— Звучит неплохо. — Мы оба старались вести себя максимально осторожно.

Я открыл мерло, чтобы оно успело подышать, Люси принесла еще один бокал и налила мне рислинга.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросил я.

— Все готово, кроме вишневого соуса. Садитесь возле стойки и расскажите мне последние новости о Джоди, пока я заканчиваю.

Люси открыла банку вишен без косточек, выложила их в кастрюлю, добавила лимонный сок, портвейн, большое количество сахара и поставила кастрюлю на медленный огонь. Я рассказал о том, как возил Джоди в Юнис и Вилль-Платт, как Джоди познакомилась с Эдит Будро и что произошло потом. Люси периодически кивала, а когда я описал, как Джоди ворвалась в магазин с покупателями, Люси нахмурилась, но в остальное время молча потягивала вино и присматривала за вишневым соусом. Похоже, нервничала. Наконец она допила свой бокал и снова наполнила — мне же досталось совсем немного. Интересно, как долго Люси оставалась один на один с рислингом.

— Кажется, румаки горят, — заметил я.

— Проклятье! — пробормотала Люси и вытащила румаки из духовки. Кусочки чилима[32]были завернуты в бекон, который Люси заколола зубочистками. Зубочистки почернели и дымились, румаки были слегка передержаны, но в целом получилось неплохо. Она поставила их на плиту.

— Мне нравятся именно такие, — сказал я.

Она неуверенно улыбнулась и вновь глотнула вина.

— Вы в порядке? — забеспокоился я.

Она поставила бокал и посмотрела на меня. Похоже, она действительно слегка перебрала.

— Вы мне действительно нравитесь, — сказала она.

Что-то сжалось у меня в животе.

— И вы мне, — ответил я.

Она кивнула и посмотрела на румаки. Затем начала снимать их с противня и раскладывать на блюде. Я попытался дышать ровно.

— Люси?

Она закончила возиться с румаки и поставила небольшое блюдо на стойку между нами.

— А можно, я попрошу вас попробовать одну штучку и сказать, что получилось замечательно?

Я съел.

— Замечательно.

Однако Люси не выглядела довольной.

— Очень вкусно. Правда.

Люси выпила еще вина. Я дышал так часто, что мне вдруг показалось: еще чуть-чуть — и моя голова наполнится кровью и взорвется. Я положил руку на стойку, и она накрыла мою руку своей ладонью.

— Все будет хорошо, — сказал я.

Она убрала руку, прошла через всю кухню, потом вернулась обратно, положила обе руки на стойку и сказала:

— Я напилась.

— Большой секрет.

— Не нужно надо мной смеяться, — нахмурилась она.

— Если я срочно не начну над чем-нибудь смеяться, то меня хватит удар.

— Когда вы уехали в Лос-Анджелес, я поняла, как сильно вы мне понравились, — начала Люси. — Но мне не нужен мужчина, который живет на расстоянии двух тысяч миль от меня. И я была возмущена вашим отъездом. А потом меня охватила ярость, когда вы вернулись. Зачем вы вернулись?

Кровь бросилась мне в голову, в ушах шумело.

— У меня есть одно правило, — продолжала она. — Я никогда не завожу служебных романов. Чтобы не чувствовать себя полной идиоткой.

Мне удалось совладать с дыханием, но с ушами возникли проблемы. Я посмотрел на обеденный стол. Свечи. Элегантные приборы для двоих.

— А где Бен? — спросил я.