– Если попробуешь что-то выкинуть, я прострелю тебе все оставшиеся конечности!

Не успевая заострить внимание на странности в брошеной фразе, я взволнованно уставилась на охранников. Ответа не последовало, но они медленно расступились и, наконец, я увидела Матвея, на которого мой муж демонстративно направил пистолет.

Пульс так резко участился, что стало трудно дышать.

Брат изменился… Прическа стала очень короткой, прямо как у морпеха, а еще взгляд – такой хмурый, уставший, будто он не спал много месяцев. И этот взгляд буквально приковало к моему животу.

Тело осыпало мурашками. Несмотря на прицел боевого оружие и толпу телохранителей, Матвей начал приближаться.

– Стоять! – тут же рявкнул Вадим.

Брат безоговорочно замер, а я задержалась лишь на секунду, прежде чем сделала шаг и осторожно прикоснулась к мужскому плечу.

– Все в порядке, – уверила мужа. – Пусть он подойдет.

Матвей не стал ждать еще какого-либо одобрения и продолжил путь. Глядя на брата, я набрала полную грудь воздуха. Если честно внутри сохранялась настороженность, хотя мне и удавалось убедить всех в обратном. Я просто не знала, как к нему относиться... Однако определенно точно не чувствовала какой-то угрозы.

Матвей остановился в нескольких шагах от меня и глухо протянул:

– Охренеть… – Он качнул головой, а я невольно накрыла живот руками. – Это очень многое проясняет.

Наши глаза встретились.

– Значит, ты добилась своей цели, – задумчиво констатировал брат.

Мои губы дрогнули в грустной усмешке. Опустив голову, я мотнула ей из стороны в сторону.

– Уже неважно, какой была цель. Сейчас я только и делаю, что всеми силами пытаюсь сохранить ей жизнь.

Матвей покосился на Вадима и озвучил:

– Понимаю.

– Говори, что собирался, родственник. Время ограниченно! – небрежно напомнил муж.

Я заметила, что брат даже не пытался огрызаться. Будто действительно ценил эту возможность со мной увидеться.

– Я просто хотел, чтобы у тебя было хоть что-то… От семьи, – сбивчиво сообщил он и неуверенно протянул мне то, что все это время держал в руке. Какую-то картину в дорогой рамке. – Извини за вид – эти шакалы содрали упаковку. Наверное, думали, я там бомбу припрятал.

Я медленно перевернула полотно и тихо охнула.

Это оказался рисунок моей мамы. Одна из моих любимых картин! На ней была запечатлена девочка в белом платье на берегу моря. Она стояла на песке и, слегка раскинув руки, смотрела вдаль, где виднелся корабль. Ветер трепал ее юбку и путал длинные темные волосы. Великолепный живой пейзаж. Мама не раз говорила, что это я – та девочка…

Ком сковал горло. Слезы набежали на глаза и скатились по щекам.

– Спасибо, – только и смогла выдавить я.

– Надеюсь, ты не держишь обиды за то, что я оставил тебя тогда? – неожиданно спросил Матвей. – Мне пришлось, Эльза…

В этот момент ветер подхватил полы его пальто, и он машинально придержал ткань. Внутри передернуло – я вдруг поняла, что мне не показалось. Брат неловко застегнул пуговицу левой рукой, потому что правая кисть не шевелилась!

– Что с твоей рукой? – не скрывая тревоги спросила я. – Что тогда случилось, Матвей?!

Хмуро опустив взгляд, он поспешил спрятать бездвижную руку.

– Все хорошо... Это не большая цена за твою свободу, – уклончиво ответил.

– Эльза, пора ехать, – непреклонно вклинился Вадим.

Я растерянно встретилась с ним взглядом.

– Нет, подожди...

– Послушай мужа, Эльза, – неожиданно поддержал его Матвей. – Обо мне не беспокойся. Я был рад тебя увидеть.

Переглянувшись с Астаховым, он начал отступать, развернулся и широким шагом направился к внедорожникам. Провожая его взглядом, я ощутила такую тяжесть в груди, будто ее бетонной плитой придавило.

– Я тоже… – выдохнула неслышно.

Вадим обнял меня за плечи и потянул к машине.

– Идем.

39

Крепко прижимая к себе картину мамы, я непрерывно смотрела в одну точку, не в силах отключиться от навязчивых образов, выстрелами возникающих в памяти: последний разговор с Матвеем перед моим побегом, его обещание следовать за мной до конца города, люди в черном внедорожнике, погоня, стрельба… авария. Страшная авария, которая никогда не отпустит мою совесть – вечно будет раздирать ее осколками вины за искалеченные судьбы.

Значит, брата тоже преследовали… И он пытался помешать им догнать меня!

«Не большая цена за твое спасение»

Мысли накатывали в голове снежным комом, неизбежно подводя меня к итогу, где пустые, уставшие глаза брата избегают моего взгляда. Чтобы не увидела правды, которую не осилю? Или глубоко запрятанную боль, связанную с фактически приобретенной инвалидностью?..

– Это ты сделал? – внезапно прозвучал вопрос в салоне автомобиля. Я отчаянно посмотрела на Вадима, будто не требуя, а моля его ответить. – Твои люди преследовали нас?..

Он задержал на мне взгляд, в котором сверкнул лед.

– Если бы это были мои люди, Эльза, твой брат бы не отделался одной ампутацией. Он был бы мертв.

В груди резануло от этого жесткого, хладнокровного ответа. Стиснув пальцами рамку до жжения на коже, я отвернулась к окну, пытаясь не вестись на эмоции и воспринять слова мужа трезво. Плохо получалось… Матвей ведь никого не убил из наемников Вадима! По крайней мере, я горячо верила в это. Верила, что он мог выстрелить, только если его жизни действительно угрожали. И то ранить, но не убить!

Брат просто помогал мне сбежать… Я бы не выжила без этого, неужели он не понимает?!

Но сколько бы я не упрямилась, пришлось смотреть правде в глаза. Мысленно поставив себя на место Вадима, вернувшись в то время, когда я буквально ходила по тонкому льду, под хищным надзором Николая Астахова, я согласилась, что бандит не приукрашивал. Вспоминая его вспыльчивость, как его глаза ослепляла ярость