— А что ты станешь делать потом?

Лисса повернула к нему лицо, она явно удивилась.

— Когда я убью ее, — пояснил охотник. — Что ты станешь делать? Как жить?

Целительница нахмурилась.

— Не знаю, — произнесла она растеряно. — Вообще…Пусть я и потеряла многих, но не жалею о своей жизни. Я никогда не была одна. И всегда рядом находился кто-то, кто вел меня дальше. Теперь…С одной стороны мне страшно, потому что больше никого не осталось. Но с другой… Все жизнь я жила ради кого-то или чего-то. А после…Это будет только мое. Но я не знаю еще, какой станет эта жизнь.

— Я тоже не знаю, — признался Идэн. — И никогда не задумывался о будущем вообще. Я всегда считал, что сначала надо закончить дело. Потом…Будет время думать.

— Хороший план! — она улыбнулась. Немного иронично. И посмотрела на него с тем самым веселым вызовом, какой он помнил с детства.

31.

Утро казалось удивительно тихим и солнечным. Хотя именно сегодня ощущались первые заморозки. Но в доме была натоплена печь, на столе Идэна ждал горячий завтрак. Ройс, вернувшийся ночью, уже не выглядел таким недовольным и насупленным. Лисса вернула себе обычную уверенность и прежний веселый вызов в глазах.

— А ты научился быть хитрым, — заметила она чуть насмешливо, ставя перед охотником миску с кашей и тушеным мясом.

Ройс посмотрел на нее с удивлением. Без раздражения или недоверия, скорее даже с любопытством.

— Не замечал за собой, — отозвался Идэн, хотя тут же припомнил слова Гилла, что охотник даже в детстве был находчив. — О чем ты?

— Вчера ты многое рассказал людям, — уже серьезнее сказала целительница. — О Джул, о той ночи. В твоих словах было много правды, но не меньше ты смог утаить.

— Я предупредил, что не раскрою всех секретов Ордена, — охотник принялся за еду.

— Я не о ваших тайнах, — возразила женщина. — А о том, как умело ты отвел их от многих вопросов, какие они могли тебе задать. Ты дал им дело, составил план. Стефан и Гилл простые, они не додумаются лезть глубже.

— Но у тебя вопросы есть, — заметил Ройс, и даже чуть улыбнулся Лиссе.

— Верно, — она скрестила руки на груди, облокотилась о рабочий кухонный стол. — И прежде всего, лично меня очень беспокоит и настораживает один момент. Джул, и та, кто пользуется ее даром сейчас, забирали детей, у кого только начали проявляться способности. Но тогда как ведьма оказалась здесь, в этом доме? Ведь у тебя, Идэн, никогда магии не было.

— Точно! — Ройс повернулся к другу и смотрел на него с беспокойством. — Тебя проверяли экзекуторы. Ни грана магии. Но тогда…какой смысл?

— Это странно, — согласился задумчиво охотник. — На днях я был в доме Ардэны. Она вспомнила, что когда лечила меня в детстве, тоже думала, что у меня проявится дар. Но когда пришла ведьма, мне уже исполнилось двенадцать. Магия же дает о себе знать с семи-восьми лет. К десяти ребенок уже определяется со способностями. У меня их точно не было.

— Я помню тебя, — согласилась Лисса. — И тоже могу это подтвердить. Потому появление ведьмы в вашем доме выглядит просто странно.

— Не знаю… — Ройс чуть хмурился. — Джул. Она же практически не бывала в городе. Но в течение двух недель она ходила вдоль Стены и собирала детей. Кстати, все они были младше Идэна. К тому же, опытный носитель дара всегда может определить способности ребенка. Только мы знаем, что и сама ведьма была слаба магией. Пока не обратилась ко злу.

— Ты ведешь к тому, что был некто, кто указывал ей, кого забирать? — предположил Идэн.

— Это возможно, — тут же уверенно подтвердила целительница. — Зло слепо. Я видела это много раз. Джул была безумна. И если ее направляли… Но снова! Почему она оказалась здесь?

— Та, которую мы ищем сейчас, — по лицу Ройса было понятно, что он нашел некий неожиданный ответ. — Она точно не поддалась безумию. И мы твердим все одно и то же. Ею движет месть. Привести в дом врага безумную злонамеренную ведьму, разве это не тоже самое?

Лисса согласно кивнула.

— Но кого она считала своим обидчиком? — спросила она. — Колина или Идэна? И если мы вспомним снова, что она пыталась избавиться от охотников с момента их приезда в город, зная, что один из них как раз Идэн…

— Но… как? — охотник не скрывал своего замешательства. — Я был обычным мальчишкой. Что и кому я мог сделать такого? Отцу было трудно растить меня одному. Я старался быть ему полезным лет с шести. Как мог, вел дом, стряпал, если получалось, зарабатывал мелкие монеты на посылках. У меня не было времени на многое. Даже иногда на игры. Но так ведь жили все! Потому не могу вспомнить, чтобы у меня было много друзей, тем более, не могло быть врагов. Ну, часто мы виделись с Гиллом. В кузне нужны были руки для уборки, и я ходил туда, за что его мать давала мне продукты. Вот с ним мы говорили, часто спорили, иногда мерились силами. Хотя не враждовали, это точно. Когда мог, бегал играть с мальчишками с соседних дворов. Вообще, нас можно было насчитать немало в квартале. Только снова не получалось с кем-то сойтись близко. Так, чтобы потом кого-то сильно обидеть или разозлить. Даже тебя, Лисса, я встретил только летом того года. А раньше даже не знал, что ты есть. Хотя и жили недалеко.

— Но дело точно не в твоем отце, — уверенно заявил Ройс. — Он был простым каменщиком. И что это могло быть? Кому-то не угодил на строительстве? За это наказывают деньгами. Ваш дом? Для себя твой отец построил добротное жилище. Но даже если кто-то хотел это себе, это место не пустовало бы все пятнадцать лет. И мы знаем точно, в ту ночь, здесь побывал ребенок. Нет, это точно твой враг, Идэн.

— Мы еще кое о чем говорили вчера, — вспомнила Лисса. — Ты же сам догадался. Каким-то образом, ребенок следовал сам за Джул. Как-то он смог прорваться сквозь ее безумие и остаться с ней, не погиб, как остальные. И это личный дар той, кого мы ищем. Так же своей магией она могла заставить ведьму идти именно за тобой в ту ночь.

— Похоже на то, — закивал разведчик. — Что до причин… Ты пытаешься вспомнить открытую вражду или хотя бы ссору. Но многие люди думают иначе. Кто-то из детей мог просто за что-то тебя невзлюбить. За теплый дом,