– Ммм… вкусный кофе? С корицей, карамелью и идеальной молочной пенкой.

Он делает еще один глоток.

– Ты сломала мне жизнь! Сломала, слышишь? Как мне жить дальше, когда здесь только кофе Эдит?

– Эммм… Прости? – извиняюсь, чувствуя легкое веселье. Я и не думала, что вызову у Гранта кофейный кризис вселенских масштабов.

Но потом шаловливые искорки у него в глазах гаснут, мы смотрим друг на друга и понимаем все без слов. Нам не нужны слова. Мы обмениваемся кивками и вздыхаем, думая о Рие, оплакивая ее. Гранту куда тяжелее, чем мне. Он провел с ней намного больше времени, часто ее видел, был рядом в трудное время…

Быстро обняв его, я говорю:

– Ладно, мне надо подготовиться, чтобы принять смену. Скоро увидимся.

– Ты же знаешь, что после четырех у тебя дежурство в скорой? А до этого – смена в стационаре.

У меня же сегодня дежурство, точно… Обычно экипаж скорой состоит из врачей и фельдшеров, но в Уайтстоун интернам дают больше возможностей набраться опыта. Думаю, это здорово.

– Отлично. Спасибо, что сказал. Теперь не придется смотреть расписание.

– Дежуришь ты с Нэшем, – добавляет Грант, одаривая меня приторно-сладкой улыбкой.

Чувствую, как при мысли о Нэше выражение моего лица меняется, и кажется, будто меня застали на месте преступления.

– Попалась. О господи, Лора!

– Увидимся позже! – Быстро отвернувшись, машу рукой, горячо надеясь, что Грант не заметил, как жар прилил к моим щекам.

Я не стыжусь, что Нэш мне нравится, но не хочу, чтобы все знали о моих чувствах. Мне важно, чтобы в больнице меня знали как хорошего врача и коллегу, а не «девчонку, которая втюрилась в Нэша». Чтобы меня уважали и ценили за то, как я работаю.

На скамейке перед шкафчиком стоит контейнер, к которому прикреплена записка с моим именем. Разворачиваю ее и улыбаюсь.

«Как и обещала, принесла тебе сладости – заесть стресс. Надеюсь, джалеби тебе понравится. Зина».

Как мило с ее стороны! Не в силах побороть искушение, открываю контейнер и пробую кусочек.

«Господи боже… Как вкусно… как сладко…» – проносится у меня в голове.

Роюсь в шкафчике, продолжая жевать. Кусочек за кусочком вытаскиваю джалеби из контейнера, пока переодеваюсь, и к тому времени, как заканчиваю, в контейнере почти ничего не остается. Зина права: джалеби настолько вкусный, что оторваться невозможно.

Убрав контейнер в шкафчик и заперев дверцу, быстро мою руки и иду в стационар, чувствуя, что моя потребность в сахаре полностью удовлетворена.

– Держи новеньких, – говорит Грант, протягивая мне несколько медкарт. – Нэш велел отдать тебе.

– А сам он где? – интересуюсь, просматривая первую медкарту.

– В операционной. Потом у него смена в отделении неотложки, пока не придет ваше время дежурить в скорой.

– Ясно. Можно оставить это у тебя? – Возвращаю Гранту все медкарты, кроме двух. – Я вернусь за ними, когда закончу с первыми двумя.

– Конечно.

– Спасибо! – Я иду к пациентам, по дороге помахав Эвелин и Изабелле, которые выходят из соседнего коридора.

«Нэш меня избегает», – проносится у меня в голове, но я торопливо заглушаю противный голосок. Нэшу просто нечего делать в стационаре, вот и все.

Первая медицинская карта принадлежит пациенту с миксомой предсердий – доброкачественной опухолью в левом предсердии. Перед операцией нужно сделать повторную эхокардиографию. У второго пациента подозрение на контузию миокарда. Проведем суточный мониторинг ЭКГ по Холтеру и мониторинг кровообращения.

Прокручиваю в голове отдельные процедуры, прикидывая, сколько на них понадобится времени и что еще нужно сделать, прежде чем заступить на дежурство в скорой… Не замечаю, как оказываюсь перед дверью в палату Рии. Там новая пациентка – пожилая женщина. Софи берет у нее кровь. Стоя перед приоткрытой дверью, я вижу не старушку, а маленькую девочку, с надеждой ожидающую новое сердце.

Здесь Рия спросила, верю ли я в рай. Я ответила, что нет. Я все еще не верю, но, если он вдруг существует, сейчас Рия там. Иначе быть не может.

Тихо повторяю выученные наизусть слова из детской книжки, которую читала Рия.

Сердце больно сжимается в груди.

Возвращаюсь в реальность только тогда, как Софи выходит из палаты и здоровается со мной. Стараюсь не показывать, как я напряжена. Впрочем, это не имеет значения, потому что Софи прекрасно знает, почему я здесь стою. Все знают. Все слышали, что случилось.

Софи сочувственно улыбается и, ободряюще потрепав меня по плечу, возвращается к работе – а я наконец приступаю к своей, чувствуя, что на душе стало легче.

Наше с Нэшем дежурство вот-вот начнется. Спускаюсь в отделение неотложки, здесь царит оживление, но нет ни суеты, ни беспорядка. Работы много, но, похоже, все под контролем. Медперсонал предельно сосредоточен, действует скоординированно, и я с восторгом наблюдаю, как четко все работает. Подобная слаженность возможна лишь у сплоченной команды.

С любопытством оглядываясь по сторонам, жду возле стойки регистратуры. Рядом несколько медсестер с медбратьями записывают пациентов, вводят данные в систему и делают все, чтобы обеспечить функционирование отделения. Весь персонал больницы – это одна большая команда, одиночкам здесь не место. Врачи не всемогущи и не всезнающи, даже если эго некоторых с трудом пролезает в дверь. Где бы мы были без остального медперсонала, тех, кто изо дня в день помогает нам и поддерживает? Далеко бы мы ушли?

Зачарованная атмосферой, так отличающейся от царящей в стационаре, я чуть не пропускаю Нэша, который, выйдя из дежурной, направляется в мою сторону. Он меня пока не заметил. Скользит взглядом по сторонам, отмечая, что происходит вокруг… а потом видит меня. Сбивается с шага, его лицо искажает странное выражение. Интересно, почему? Он меня не ждал? Может, я слишком рано? Или у меня что-то на лице?

– Лора, – говорит он, окидывая меня вопросительным взглядом. Слегка склоняю голову набок.

– Нэш, – отвечаю столь же неопределенно и жду, что будет дальше.

– У тебя возникли трудности с новыми пациентами?

– Вроде нет, – растерянно хмурю брови.

– Тогда чего ты хотела?

Быстро оглядываюсь – убедиться, что я действительно в отделении неотложки.

– Ничего. Я пришла потому, что у нас совместное дежурство.

Нэш поворачивается к медбрату, который сидит у компьютера, стуча по клавиатуре.

– Джордж, можешь, пожалуйста, открыть график дежурств в скорой?

Джордж кивает.

– Кто сейчас дежурит?

– Вы и… доктор Коллинз.

– Это я, здравствуйте, – широко улыбаясь, машу рукой.

Джордж смотрит на меня так, будто у меня не все дома. Отлично. Впрочем, все лучше, чем выражение лица Нэша, которое ясно дает понять, в каком он «восторге» от услышанного.

– Ты не знал, – констатирую очевидное, – и ты не собирался со мной дежурить.

Словно почуяв