Запросы минимальные, я в каком-то плане аскетического мировоззрения придерживаюсь. Поэтому — на жизнь хватает, а большего и не надо. Вот простой ответ.

По поводу Администрации Президента — да, определенные выходы были, в свое время были выходы и со стороны правоохранительных структур, и ФСБ в том числе. Основной лейтмотив — больше лояльности, больше покладистости, тогда откроются какие-то перспективы.

Роман Баданин: А с фамилиями рискнете, Сергей? Сергей Удальцов: Вы знаете, последние года два-три никто не выходил. Может быть, решили, что со мной уже бесполезно общаться. Было уже достаточно давно, фамилий сейчас вам не скажу, не потому, что боюсь чего-то, просто сейчас с ходу не помню. Но это не Сурков звонил, скажу сразу. Такого не было еще.

Роман Баданин: А вы ему звонили, Сергей, когда-нибудь? Сергей Удальцов: Как ни странно, и я ему не звонил. И даже телефона не знаю. И в общем, не стремлюсь особо.

Сергей Миронов: Я отвечу на ваш вопрос. Во-первых, радует, что Вы спрашиваете про то, что было четыре года назад. Потому что про реалии сегодняшнего дня спросить нечего, и это правильно. Дело в том, что по каждой из персоналий были свои причины. Если интересует, почему мы исключили Сергея Шергунова, там все очень просто. Когда его включали, я не знал, что он родственник моего подчиненного. Когда я узнал, я решил, что это будет неправильно, если он будет идти по нашим спискам.

А вот с Ройзманом сложнее. Мы действительно его включили, и нам было жестко заявлено, что у Ройзмана судимость, и если мы его не исключим из партии, то по подписям, а мы тогда не были парламентской партией и нужно было собирать подписи, нас не допустят до выборов. Я прекрасно знаю, как это можно делать, потому что неоднократно избирался. И даже стопроцентно легитимные подписи, если есть желание, можно их забраковать. Поэтому по Ройзману было вынужденное решение. Я, кстати, тогда же сразу Жене позвонил и сказал — Женя, такая ситуация. Или партия снимается, или мы должны снять тебя. И мы пошли тем путем, который позволил впервые в истории России, причем не только в новейшей истории, а в целом — социал-демократической партии стать парламентской.

Алексей Левченко: Сергей Михайлович, вернемся на улицу. Вам вопрос пришел за несколько минут до начала самих дебатов, читатель спрашивал: если ваш результат, по вашим оценкам, составит 15, 20 %, не важно, а нарисуют вам 5 или около того — готовы ли вы вывести своих сторонников на улицы, чтобы добиваться честного результата, чтобы ЦИК правильно посчитал голоса?

Сергей Миронов: Я уже об этом сказал, если у нас будут факты, прежде всего, а у нас действительно будут наблюдатели, и члены с совещательным голосом, и члены с решающим голосом во всех без исключения участковых комиссиях. Если у нас будут факты, что наши результаты сфальсифицированы, то есть с нас срезают — то мы готовы к любым проявлениям нашего недовольства и нашего протеста, включая уличные.

Но я надеюсь, что хватит здравого ума не жулить в этот раз. И не случайно я сказал, что с коммунистами мы будем блокироваться во время выборов 4 и 5 декабря, потому что они тоже заинтересованы в честном волеизъявлении граждан. И мы защитим каждый голос. Те, кто придет, могут быть уверены, что их голос не пропадет.

Поэтому уверен, что к этой мере, самой жесткой, прибегать не придется, но морально мы готовы.

Алексей Левченко: Сергей Удальцов, а Вас просто спрашивают прямо сейчас — готовы ли вы разбить свой палаточный лагерь на Охотном ряду, Старой площади или еще где-нибудь, или просто народу не наберете, поэтому такую акцию не устраиваете?

Сергей Удальцов: Тут несколько раз звучало про три человека — ну это, конечно, явное приуменьшение наших возможностей. Да, выходит не так много, но и не три человека. Выходят сотни, порой тысячи людей. Да, это еще не критическая масса, но и не три человека, я бы более корректно выражался.

Буквально завтра, 7 ноября, в годовщину Великой Октябрьской революции мы проводим акцию «Захвати Старую площадь», по аналогии как раз с акциями «Захвати Уолл-стрит». К сожалению, у нас проблема основная в том, что московские власти, да и власти других городов, всячески любят препятствовать проведению мирных акций протеста, которые абсолютно законны, мы никогда не нарушаем, там никакого криминала, не бьем витрины, и никакого насилия, все абсолютно мирно.

Но они настолько вольно трактуют закон, постоянно используют двойные стандарты. Поэтому в Москве, в частности, много территорий, куда сегодня легально просто нельзя выйти. Ни к Администрации Президента, ни на Красную площадь, ни к Госдуме, ни к Правительству, чтобы выразить свой протест. Поэтому будем идти на свой страх и риск. Конечно, когда акция не согласована, она запрещена, многие побаиваются. На это и нацелена власть, поэтому надо еще делать скидку на то, что многие просто не идут из-за боязни — понятно, у людей семьи, работа, еще какие-то обстоятельства. Из-за боязни попасть в полицию, быть арестованными. Но мы будем это продолжать, и будем ставить палатки. Сейчас, может быть, холодновато, а ближе к весне — обязательно.

Алексей Левченко: Сергей, сколько у вас активистов, точную цифру можете назвать?

Сергей Удальцов: Активистов Левого фронта или партии РОТ Фронт? Левого фронта по стране порядка 8 тысяч активистов. Партии РОТ Фронт, составной частью которой мы являемся — и активисты наши, и сторонники, мы сдавали списки, там почти 60 тысяч членов, это не мертвые души.

Алексей Левченко: А тех, которые готовы выйти на улицы? Сергей Удальцов: Выходит всегда меньший процент, вы прекрасно знаете. Мы не на коммерческой основе работаем, люди выходят на энтузиазме. Понятно, когда у них есть свободное время. Понятно, надо делать скидку, что власть запугивает и этими арестами, конечно, многих отталкивает от участия в протесте. Поэтому пока выходят, да, в среднем сотни людей, не так много, как нам хотелось бы. Но я думаю, ситуация будет меняться.

Сергей Смирнов: Сергей Михайлович, Вы сказали, что нет вопросов к сегодняшнему дню — как Вы относитесь к такой организации, как ФСО, которая зачищает отдельные города, как недавно было в Барнауле, или отдельные вузы, как в центре Москвы поступили с журфаком. Как Вы относитесь к организации, которая ради первых лиц государства, которым Вы недавно являлись, просто плюет абсолютно на все права граждан?

Сергей Миронов: ФСО, Федеральная служба охраны — служба нужная, но как всегда бывает, очень многое зависит от конкретных сотрудников. Я сам сталкивался, когда был председателем СФ, когда, например, просто подъезжаешь, и нужно пересечь тротуар — почему-то перекрывают тротуар, и людей просто держат, хотя это абсолютная ерунда, это никому не нужно. Но они выполняют свою работу, выполняют профессионально, по охране т. наз. охраняемых лиц. Конечно, в любом государстве такая служба есть. И должен сказать, что в ФСО России работают профессионалы. Но иногда слишком усердствуют, и люди действительно испытывают очень большие неудобства. Я считаю, что надо более корректно относиться к гражданам нашей страны.