Столько всего мне хотелось сказать, но я промолчала… Не смогла. Ждала, что он поймет, что он скажет первым…

–Малютка,– он заключает мое лицо в окову своих рук,– послушай сюда… Ты значишь для меня очень-очень много… Я даже сам пока пугаюсь того, сколько… И я не думаю о тебе плохо,– наклонился, нежно поцеловал в губы,– я думаю, что ты ох…ная. Умная, интересная, с хорошим вкусом… А еще дико сексуальная, аж яйца сводит, насколько… Нам хорошо вместе… Мы молоды, проживаем лучшие годы своей жизни. Не грузись и не парься. Не порть себе и мне этот вечер…

Я сидела и слушала его… И судорожно хваталась за приятные мне слова. Мне бы подойти к ним критично, а я не могла тогда и не хотела. Потому что любила… Уже тогда любила.

Он снова наполнил мне бокал вином. Уже второй. Голова немного поплыла. Мир вокруг снова стал теплее, заиграл бликами отражавшихся в канале снаружи фонарей… вокруг веселились шумные компании молодых людей из разных стран. Непосредственность, свобода… Мне тоже так сейчас хотелось этой беззаботности, которой я была лишена с рождения…

Гулять мы больше не пошли, поднялись в номер. Стоило прохладе и темноте сьюта накрыть нас, Алан прямо у дверей притянул меня, тяжело дыша в мой затылок. Развернул к себе лицом порывисто, подхватил под бедра и понес к постели…

Алан

Бэлла… Моя Бэлла… Моя малютка… Она сказочная… При том это сказка, словно написанная Всевышним специально для меня… Наверное, Господь и правда создает каждому из нас пару… И она, вопреки всем этим гребанным социальным условностям, была моей… Была? Как этот факт теперь вшить в мою реальность? Это сейчас она маленькая, хрупкая, наивная и восторгающаяся каждой мелочи… Бэлла повзрослеет- и морально, и физически… По мере того, как я сам буду открывать ей этот мир, будут расти и ее потребности сообразно возможностям, а ее возможности очень большие. Вопреки паршивому образованию и, по сути, просто никакому бэкграунду, она умная, начитанная, говорящая сносно на английском, красиво рисующая, а главное, жаждущая новых знаний и навыков… Помноженные на идеальный, покладистый характер, хозяйственность и яркую внешность, эти качества делают ее мечтой любого мужика.

Она раскрывается с каждым днем… Все-таки правду говорят бывалые, что девушка меняется, когда лишается девственности. Я видел собственными глазами, как Бэлла в каждую нашу встречу словно бы наливалась соками, расцветала, приобретала такую сильную женскую притягательную энергетику, что дух захватывало. Другие самцы тоже чуяли в ней яркую самку… Я видел эти голодные взгляды, робость и интерес официантов и лакеев, особо не скрываемый интерес тех, кто считал себя на одном социальном уровне с нами- постояльцев в отеле, посетителей ресторанов…

Про таких, как она, можно было сказать- у нее большой потенциал, светлое будущее… Вот только будет ли в этом будущем место мне, если я продолжу следовать советам Давида и Эльдара, да и сотен любых других умников, оценивающих ситуацию поверхностно, только по внешним признакам, по которым она- рядовая телка, запятнавшая свою репутацию и молча принявшая покровительство того, кто богаче…

Бэлла не была корыстна. Я знал это точно. Она со мной потому, что хочет этого. Не могут такие девочки притворяться… Все ее эмоции на лице. И на языке… Сегодняшняя ее тирада была тому ярким примером. Ее уже бомбит. Девочка хочет определенности. Чувствует, что я устанавливаю рамки для нее в своей жизни, куда ей заходить нельзя. Возможно, даже что-то подозревает… Надо бы разузнать, прощупать этот момент. Вдруг ей что-то известно про Милену?

От этой мысли стало тяжко. Не за себя- за нее. Я не хотел делать больно Бэлле. У нее в жизни и так было немало боли. Она была хорошим человеком, и заслуживала только хорошее. Все, что я ей давал, все, чем окружил- не потому, что она спит со мной. Я помогаю ей по-человечески. Потому что она достойна этого.

С каждым днем понимал, что врастаю в нее, становлюсь зависим от ее запаха, от ее тепла, от того, какое удовольствие она мне может дать… В отношении тела Бэллы я был одержим, требователен, несдержан… Ей повезло, что она и правда хотела меня так же, как я ее… Что она так откровенно и так искренне мне отвечала. Будь она против, я бы все равно брал… А потом бы жалел, что ломаю ее, что делаю больно. Но в момент желания мою крышу с ней сносит… Я маньяк… Маньяк одной жертвы. И имя ее играет на моих губах всеми оттенками удовольствия, какие только созданы человеческими инстинктами в природе- во время оргазма и после него, в момент острого желания и сладости проникновения, в момент томительного ожидания и даже тоски, когда мы в разлуке и мой внутренний зверь требует свою самку…

Подсознательно я бежал от этой растущей зависимости. Я словно нарочно ставил ловушки в каждую нашу встречу- вопросами, действиями, провокационными ситуациями… Пытался доказать себе, что это мое идеализирование этой девочки- просто пелена влюбленности, гормоны.. Словно сам для себя искал поводы и причины быть одержимым ею меньше, немного остыть по ней, отойти, но не получалось… Удивительным образом она будила во мне одновременно все самое возвышенное и самое порочное…

Стоило нам оказаться наедине в гостиничном номере, крышу опять сорвало. Ее откровения за ужином одновременно разозлили меня, так как заставляли думать о вещах, о которых я пока думать не хотел. И в то же время, заставили почувствовать к своей девочке такую дикую, щемящую нежность, закрыть от всего мира, заложить ей на уровне подсознания, что она в безопасности, что ей не нужно больше проецировать на себя ужасы, с которыми может столкнуться в нашем мире одинокая, незащищенная девушка…

Сегодня я хотел больше, откровеннее, надрывно… Она уже не так невинна, порок тоже ее успел раскрасить, что красноречиво продемонстрировал ее приход ко мне на бой в чулках. Можно не жалеть, не осторожничать, не спрашивать о каждом резком движении… Хотелось брать и показывать ей, что значит мне принадлежать… Хотелось своей безграничной власти над ней…

Моя девочка тоже была жадной. Мы стаскивали с себя одежду, как одержимые, не слыша треска ткани и не заботясь о том, куда летит очередная тряпка- на торшер, люстру или в дальний угол комнаты.

–Держись крепко,– не сказал, прорычал, когда поставил ее раком и приказал со всей силы уцепиться за изголовье кровати.

Входить в нее сзади было нереально круто. Я сжимал ее грудь, накручивал на кулак волосы, о чем мечтал с самого первого момента, как увидел ее, кусал шею, тут же покрывая покраснения не менее глубокими, до засосов, жадными поцелуями- и думал о том, что слаще, ярче, красивее секса в моей жизни не было и не будет. Только с ней. Только она. Некоторые мужчины прокляты Богом тем, что десятилетиями вот так ищут партнершу, которая идеальна во всем. Я же был счастливчиком…

–Кричи, Бэлла… Ты так ох…но кричишь, когда я в тебе… Хочу слышать тебя, малютка…

И она кричала, сходила с ума вместе со мной всю ночь, кидалась в пропасть моей страсти и вожделения без оглядки и страха. Бэлла. Моя Бэлла.

Утро пришло к нам легким дуновением майского ветерка, игриво вскинувшем белые юбки тюли на окнах, немного пасмурным небом, которое, однако было словно подсвечено изнутри солнцем, не свисало свинцовой тяжестью, как это часто бывает в Москве, а дарило ощущение легкой, стеснительной неги молодого дня.