Песня подошла к концу. Скрипка, сыграв еще несколько тактов, тоже умолкла. В таверне стало совсем тихо. Да, и песня и певица привели Арама в восхищение, и все же он никак не мог понять, отчего она так подействовала на слушателей. Вновь оглядев зал, он увидел скорбно опущенные головы, слезы на щеках грубых людей, еще более грубых гоблинов, гномов и пары тауренов… и осознал: все это – те, кто уцелел в Катаклизме! Каждый из них потерял кого-то из близких, когда сдвиг земли разрушил горную границу между каньоном и Великим морем, морские воды хлынули в долину Тысячи Игл и смыли с лица земли Мерцающую равнину, превратив ее в Мерцающие глубины.

В сравнении с событиями такого масштаба утрата осколка кристалла вдруг показалась Араму сущим пустяком. На дне Мерцающих глубин наверняка осталось множество куда более серьезных потерь.

Мальчишка-гоблин медленно двинулся сквозь толпу, держа перед собой раскрытый скрипичный футляр. Все гости с равной щедростью бросали в этот футляр монеты. Мало-помалу маленький гоблин добрался и до пятерки путешественников. Макаса вынула из кармана золотой, держа его так, чтобы монеты не мог видеть никто, кроме Арама да гоблина. От удивления последний вытаращил глаза.

– Я ожидаю сдачи, – сказала Макаса.

Гоблин кивнул и протянул ей скрипичный футляр.

– Забирай все, – шепнул он.

– Не сейчас, – ответила Макаса. – Твоя хозяйка. Певица. Ее зовут Дейзи?

– А это уже стоит целого золотого.

Макаса сердито сдвинула брови, и мальчишка сделал шаг назад. Араму, прекрасно знавшему и этот взгляд, и его волшебную силу, пришлось прикрыть рот ладонью, пряча улыбку.

– Да, да, – сказал гоблин. – Она и есть Дейзи.

– Устрой нам встречу. Без лишних ушей.

– Устрою, можешь поспорить.

– Нет, я не держу пари. И не полагаюсь на везение. Мне нужны гарантии… Как тебя звать?

– Меня? – Вопрос прозвучал так, точно прежде его именем не интересовалась ни одна живая душа за всю историю Азерота. – Я – Залатай.

– Что ж, Залатай, можешь гарантировать нам встречу без посторонних?

– Ага.

Все это время мальчишка не сводил зеленых глаз с золотого. Наконец Макаса спрятала монету в карман, и маленький гоблин выжидающе уставился на нее.

– Скажешь Дейзи, что мы от Рендо.

– Ага.

– Да поскорее.

– Ладно, ладно.

С этими словами мальчишка метнулся к бару и скрылся за стойкой с головой. Превратившаяся из певицы в бармена, Дейзи с улыбкой оделяла вновь расшумевшихся гостей выпивкой. Ее чистый голос разбередил их души и развязал кошельки, и на Дейзи обрушилась целая лавина заказов, однако она без видимых трудов успевала обслужить всех. Но вот она ненадолго склонилась на сторону, и Арам тут же сумел представить себе малыша Залатая за стойкой, шепчущего ей на ухо. Не прошло и нескольких секунд, как Дейзи выпрямилась, не переставая улыбаться и разливать эль, оглядела зал, отыскала взглядом Макасу и с той же улыбкой кивнула ей.

Макаса кивнула в ответ.

Толчея у стойки не утихала добрых полчаса. Но вот лавина заказов прекратилась, и Дейзи вышла из-за стойки с тряпкой в руках. За ней шел Залатай с подносом. Дейзи двинулась от стола к столу, протирая их и собирая на поднос опорожненные бокалы, стаканы, кубки и кружки. Вскоре Макасе показалось настоящим чудом, что маленький гоблин еще способен держаться на ногах под тяжестью целой груды стекла и олова. Но он все так же ковылял следом за хозяйкой, неторопливо двигавшейся к дальней стене – туда, где сидели Макаса, Арам и их товарищи. Не останавливаясь, Дейзи указала взглядом на дверь в самом темном углу.

– Присоединюсь к вам там через три минуты, – шепнула она, проходя мимо.

Макаса наклонилась к Клоку.

– Остаешься за старшего. Следи за дверью, – сказала она. – Если туда войдет кто-то, кроме этой женщины, хватай дубину и – к нам.

Клок кивнул, явно гордясь тем, что назначен ее заместителем.

Макаса кивнула Араму, и оба встали из-за стола. Поднялась на ноги и Дрелла.

– Дрелла, останься здесь, с Клоком и Мурчалем, – велела Макаса.

– Я предпочту пойти с вами, – возразила Дрелла.

Макаса даже не знала, что на это ответить.

– Дрелла… – начал было Арам.

– Я полагаю, – перебила его дриада, – что ваш разговор с Дейзи будет куда интереснее всего, что я могу увидеть здесь. Вдобавок, я полагаю разумным отправиться с вами и защищать вас. В последний раз, стоило мне оставить вас без присмотра – и положение тут же значительно усложнилось. Или вы уже забыли, что случилось у Груды Костей?

Тут всем желающим – в который уж раз – представилась возможность полюбоваться путешественниками, ошеломленно уставившимися на Дреллу.

Макаса решила не затевать споров.

– Хорошо, – сказала она. – Но, послушай меня: не вмешивайся в разговор. Не говори ни слова.

Но Дрелла отмахнулась от ее совета.

– Это просто абсурд. Я очень хороший оратор. У меня прекрасный голос и богатый словарный запас – и это в весеннюю пору!

– Сейчас лето, – вполголоса пробормотала Макаса.

Не ввязываясь в дальнейшие споры, она вместе с Арамом и Дреллой прошла в заднюю комнату и окинула крохотное помещение быстрым оценивающим взглядом. Комната оказалась почти пустой. В ней не было ни других дверей, ни окон, и спрятаться вору, позарившемуся на золото Макасы, было бы просто негде. Один-единственный вход, за которым из зала наблюдал Клок, длинный стол, да шесть стульев. Макаса с Арамом уселись лицом к двери, а Дрелла встала рядом с ними.

Ровно три минуты спустя в комнату вошла Дейзи в сопровождении Залатая. За ними, едва не наступая им на пятки, появился и Клок с дубиной наготове.

– Гоблина пускать? – спросил он у Макасы.

– Отошли мальчишку, – сказала Макаса, взглянув в глаза Дейзи.

– Отошли своих, – ответила та, – и я подумаю над этим.

Слегка обиженный, Арам выпрямился во весь рост и тут же заметил, что Залатай сделал то же самое.

– Это мой брат, Арамар Торн, – сказала Макаса. – А я – Макаса Флинтвилл.

– А я – Тариндрелла, дочь Кенария, – сказала Дрелла, недовольная тем, что ее не представили.

Клок только пожал плечами.

– Клок – это Клок.

– Мурчаль лггрм, – послышался из-за его спины голос Мурчаля.