Джастин кивнул и стал ждать, что она скажет еще, и Рэнди продолжила:

— Сим хочет, чтобы вы получили хорошее общее образование, а я остановилась на школе с математическим уклоном для тебя, Джастин, поскольку, если ты действительно хочешь достичь тех целей, про которые ты говорил мне, ты должен знать математику.

Кажется, подобная перспектива удовлетворила Джастина. Однако годы совместной жизни с сестрой, годы, когда они дышали одним и тем же воздухом, приучили мальчика думать не только о себе, но и о сестре. Он вопросительно посмотрел на Рэнди, и та поняла его вопрос.

— Она будет учиться в школе Святой Хильды.

— Ей это не понравится.

— А что, ей понравится школа Святой Урсулы или школа Святой Елены? Или может быть, школа для девочек на Сосновых холмах? Или пансион благородных девиц в Рэдфилдсе? Хоть что-нибудь может понравиться Джейн? — с раздражением спросила Рэнди.

— Да, — согласился Джастин, — ей нельзя угодить. Хотя в последнее время…

Сказав это, мальчик почесал свой круглый затылок и умолк.

— Что в последнее время?

— Она стала какая-то не такая. И больше не шипит и не фыркает, как дикая кошка. Вы не думаете, что она заболела?

— Давай посмотрим, как она будет есть за завтраком, — предложила Рэнди. — Тем более, что уже ударили в колокол.

При этих словах она повернулась и пошла к дому, испытывая определенное облегчение оттого, что ей больше не придется говорить о Джейн с ее братом.

Однако за завтраком Рэнди заметила, что Джейн определенно вела себя гораздо тише. Даже если бы Джастин и не предупредил Рэнди, перемена в поведении Джейн все равно была очень заметной. И лицо у нее немного побледнело. В общем, если бы Рэнди не знала, что ответом ей будет дерзость или полное молчание, она непременно спросила бы у девочки, что с ней.

Сразу после завтрака Рэнди, сопровождаемая Джастином, отправилась в свою школу. Неизвестно, что вдохновило мальчика на этот поступок; может быть, это были мысли о школе, учеником которой он должен стать в ближайшем будущем. А может, все дело в том, что Джейн, находясь, как это иногда бывало с ней, в плохом настроении, прогнала его от себя. Рэнди отыскала для него несколько листов линованной бумаги, а также графопостроитель, и Джастин с увлечением принялся рисовать какие-то фигуры. Рэнди решила, что он даже не слышал, как малыши запели своими пронзительными детскими голосами «Все прекрасно…». Все хорошо — это Рэнди еще могла допустить, однако сегодня, как и вчера, ничего прекрасного не было.

По расписанию был как раз час самостоятельной работы. Джастин с головой ушел в свои графики и рисунки, и никто не заметил, как дверь широко распахнулась и на пороге встала Джейн. И она сама, и выражение ее лица были совершенно другими по сравнению с тем, как она выглядела во время завтрака.

— В чем дело, Джейн? — спросила девочку Рэнди. — Ты же видишь, у нас идет урок.

— Она здесь! Она прилетела! Разве вы не слышали, что у нас приземлился самолет?

Рэнди как будто слышала шум авиационного мотора, но не обратила тогда на него внимания, поскольку была всецело поглощена работой со своими учениками. Заметив, что Джастин по-прежнему занят своими чертежами, Рэнди спросила, рискуя услышать в ответ очередную дерзость:

— Кто прилетел, Джейн?

— Руфь! — ответила девочка.

На этот раз Джастин поднял голову от чертежей.

— Руфь? — переспросил он.

— Руфь. Она только что приземлилась.

— Она водит самолет, — пояснил Джастин. При этом он без тени улыбки посмотрел на свою сестру, и Рэнди подумала, что, должно быть, он вспоминает все дьявольские проделки, которые вытворял на пару с сестрой, решив выжить свою приемную мать из «Йенни». Однако теперь удача отвернулась от них. Она вернулась — та самая Руфь, о которой Джейн, да и старая миссис Рэмси утверждали, что она без ума от Сима.

Непонятно почему, но Рэнди тоже почувствовала себя невесело.

Что она собой представляет, эта Руфь, родная дочь мачехи Сима? На какой-то момент Рэнди ошеломили все возможные варианты развития отношений, открывающиеся в «Йенни». Разве здесь не может быть места для возникновения хотя бы одной интрижки? Но с другой стороны, как такое может быть, ведь они с Симом женаты. Ведь муж и жена — это же просто и ясно, как Божий день. Однако тут же Рэнди с горечью подумала, что в действительности ни один день не бывает простым и ясным, по крайней мере здесь. А теперь еще Руфь свалилась на ее голову. Так что же она собой представляет?

И словно в ответ на свой вопрос Рэнди услышала от дверей классной комнаты: «Привет!»

Но разглядеть Руфь она смогла лишь некоторое время спустя — так тесно детвора обступила гостью. При этом Рэнди отметила, что Джейн и Джастин остались стоять недвижимо в стороне.

Но вместе с тем было очевидно, что у детей-аборигенов Руфь пользовалась большой любовью. «Рутя! — кричали они. — Рутя!» И независимо от того, было ли им легче так выговаривать имя «Руфь», или же это было ласкательное имя, придуманное ими, но то, что дети радовались ее приезду, не вызывало никакого сомнения.

— Привет! — снова сказала Руфь, и наконец Рэнди смогла разглядеть ее — высокую, стройную, с волосами цвета пакли, со смешинкой в серых глазах и с немного неловкой улыбкой. Не особенно хороша, но чертовски очаровательна.

Одного за другим гостья отстраняла от себя малышей, говоря беззлобно: «Кыш!», «Брысь!» и «Убирайтесь!», а освободившись, подошла к Рэнди.

— Значит, вы и есть жена Сима, — сказала она.

К этому времени Джейн уже восстановила свой боевой дух и встала поближе к Рэнди. Ей было видно, что девочка немного нервничала, но, как обычно, скрывала свое состояние под маской вызывающего поведения, говоря:

— А кто же еще, не я же!

— Разумеется, — Руфь холодно посмотрела на Джейн, — Сим не взял бы себе в жены такую змею, как ты.

Подобное грубое обращение к ребенку, несомненно, выглядело неуместным, но, поскольку у Рэнди был собственный опыт общения с Джейн, она посчитала такие слова, адресованные девочке, вполне заслуженными.

Не дожидаясь, пока Джейн ответит, Рэнди быстро сказала:

— Да, я жена Сима, и зовут меня Миранда.

— Руфь, — представилась гостья и с интересом оглядела классную комнату. — Это сильный ход, — сказала она.

— Детям здесь очень нравится.

— И Симу, конечно, тоже.

— Да, он доволен, что я занимаюсь с детьми.

— Вот я и говорю: сильный ход.

— Что вы хотите этим сказать? — спросила Рэнди.

— Наверное, это лучший способ укрепить семейные отношения. Ведь Сим очень любит всю эту малышню.

— Но я и сама люблю их! — сказала Рэнди и добавила, защищаясь: — То есть я хочу сказать, я не делала ничего такого ради укрепления отношений. То есть…