– Я готов, Сара. – Стивенс хлопает меня по плечу как раз в тот момент, когда я откусываю кусок от черствого сэндвича из торгового автомата. Я говорю ему «хорошо» и доедаю остатки. Он вернулся к тому, чтобы называть меня Сарой. Я не могу понять этого парня, но чувствую, что он что-то скрывает или, может быть, просто не делится со мной всей правдой. – Вы будете наблюдать за допросом из смотровой комнаты.

Пока мы идем, его рука натыкается на мою. Он извиняется и улыбается мне. Я улыбаюсь в ответ. Не знаю, почему.

– Прямо сюда.

Маленькая комната с большим смотровым окном, выходящим в комнату для допросов. То самое место, где Скотт напал на Адама и где я узнала подробности измены и лжи моего мужа. В кресле, где когда-то сидел Адам, – Джесси Хук. Я узнаю́ его по фотографии, хотя она была сделана много лет назад. Его лицо немного потрепано. Он худой и долговязый. Его лохматые пепельно-каштановые волосы, похоже, не расчесывались уже несколько дней. На нем огромное худи на молнии и джинсы. Он выглядит испуганным. Это то, что выделяется сильнее всего. Страх.

Он это сделал? Он знает, кто это сделал? Чего он боится? Или кого? Он кажется нервным типом, и иногда нервы воспринимаются как страх, но, возможно, это что-то другое? Может быть, я придаю этому слишком большое значение – надеясь, что у него есть ответы, которые я ищу. Я не из тех, кто будет ждать ответы. Я ищу их. Я ненавижу ждать. Я ненавижу не знать. Этому засранцу лучше рассказать то, что мне нужно.

– Я буду прямо там, если понадоблюсь. Просто скажите офицеру.

Минуту или две спустя шериф Стивенс садится напротив Джесси. Глаза последнего расширяются. Ему становится не по себе, он неловко ерзает на стуле. Я вижу, как его грудь поднимается и опускается, когда он глубоко вдыхает и выдыхает, оглядываясь по сторонам. Шериф Стивенс нажимает кнопку записи в конце стола. Он спокоен и собран, а вот Джесси начинает волноваться еще сильнее. Смотрит куда угодно, но только не на шерифа. Я ловлю его взгляд через одностороннее зеркало, и мне кажется, что он смотрит прямо на меня – как будто пытается что-то сказать тому, кто находится по другую сторону. Я сдерживаю себя, чтобы не ворваться и не задать все вопросы, на которые у меня не было ответов.

– Бренда Джонсон, сотрудница «Кофе Сета», сообщила нам, что вы часто навещали Келли Саммерс. Что вы приходили за несколько дней, недель, а то и месяцев до ее смерти. Это правда?

Этот вопрос, кажется, успокаивает Джесси. Он выпрямляется на стуле, убирает волосы с глаз и складывает руки перед собой

– Да, я знал о Келли Саммерс, поскольку часто посещаю «Кофе Сета». Мне действительно нравилось ее обслуживание.

Шериф Стивенс оглядывает его с ног до головы.

– Вам нравилось ее обслуживание?

– Да, – Джесси кивает.

– Что вы имеете в виду?

– Она была дружелюбна. Всегда снова наполняла мою чашку, и я каждый раз уходил из кафе удовлетворенным.

Шериф Стивенс бросает на него злобный взгляд, и именно тогда я задаюсь вопросом, не ведет ли Джесси какую-то собственную игру.

– Что вы подразумеваете под «удовлетворенным»?

– Хорошо обслуженным.

Я практически слышу, как шериф Стивенс мысленно стонет. Джесси, похоже, обрел уверенность, которой у него не было раньше. Я не уверена, что именно изменилось.

– Поскольку вы часто бывали в «Кофе Сета», то наверняка заметили всех, с кем Келли часто общалась.

– Я уверен, что заметил бы, – Джесси скрещивает руки на груди.

– Бренда упомянула, что вы были слегка одержимы Келли. Что ваше внимание было нежелательным.

– Это неправда. – Уверенность начинает покидать тело Джесси, как песок в песочных часах.

– Что неправда? – Шериф складывает руки на широкой груди.

– Я не был одержим Келли. Мы были друзьями.

– Но разве друг скажет другу оставить его в покое? Или попросит свою коллегу о помощи?

– Что вы пытаетесь сказать?

– Судя по всему, Келли было не по себе от вашего присутствия. Она просила своих коллег – в частности Бренду – заменить ее у вашего столика, когда бы вы ни пришли, потому что, цитирую: «Он доставляет ей дискомфорт». Как вы думаете, почему она говорила так?

Лицо Джесси становится пунцовым. Я вижу, как он делает большой глоток воздуха; волосы падают ему на глаза.

– Это ложь. Мы были друзьями. Она дала мне свой номер телефона и все такое… – Он ударяет кулаком по столу.

– Да, мы видели, что вы написали ей сообщение в ночь убийства. «Мне очень жаль». За что вы извинялись?

– Келли не отвечала на мои звонки. Я подумал, что она за что-то на меня злится. – К Джесси возвращается самообладание, и он просто пожимает плечами.

– Не похоже, что вы на самом деле были друзьями.

– Но мы были.

– Вы можете это доказать?

– Да, могу. Я знал, кто были ее друзья или, по крайней мере, люди, с которыми она часто встречалась. Один из них был полицейским. – Джесси вздергивает подбородок и поднимает брови.

– Вы имеете в виду офицера Саммерса, ее мужа? – Стивенс ерзает на стуле и кладет локти на стол.

В комнате воцаряется тишина, пока эти двое смотрят друг на друга. Джесси не двигается. Он просто смотрит. Мой телефон гудит снова, и снова, и снова. Я отвлекаюсь от допроса и смотрю на экран. Мне пришло четыре сообщения от Энн.

Сегодня у Адама была рыжая. Не знаю, кто она, но выясню.

Адам потратил 10 000 долларов в магазине матрасов и постельных принадлежностей.

Она – репортер.

За последние двадцать четыре часа Адам сделал двадцать два телефонных звонка на двадцать два разных номера.

Я пытаюсь переключить свое внимание обратно на шерифа Стивенса и Джесси Хука. Настроение в допросной изменилось. Из-за моей невнимательности не могу понять, что именно. Но изменилось.

Да, я попросила Энн присматривать за Адамом, но от ее усердия мне становится не по себе. Количество звонков… Я сказала, что хочу знать всё, но разве это не чересчур? И эта рыжая, которую он нанял, чтобы помочь ему… фу. Адам опять что-то скрывает от меня. Могла ли я ожидать меньшего? Нет. Именно поэтому у меня есть Энн, которая держит ситуацию под контролем. Мне не нужны сюрпризы, подобные Джесси. Я снова переключаю свое внимание на комнату для допросов.

– Вы когда-нибудь видели, как офицер Скотт Саммерс причинял вред Келли Саммерс?

– Устно или физически?

– И то, и другое. Келли упоминала, что он причинял ей вред. Как физически, так и словесно. Можете ли вы это