– Лиля, быстрей! – крикнул он.

– Полковник, в сумке винтарь! – отозвался сориентировавшийся Утолин. – Красный магазин – с разрывными!

Кирилл, облившись холодным потом, раскрыл сумку и вытащил снайперскую винтовку «кабан» калибра шестнадцать миллиметров. Кроме нее, в сумке находились еще автомат «данилов», два пистолета, гранаты и магазины с патронами.

ЗРК не хватает, мелькнула трезвая мысль.

На приведение винтовки в боевую готовность понадобилось несколько секунд. За это время вертолет преодолел расстояние, отделяющее его от беглецов, и показался над ущельем. Его хищный силуэт показался Кириллу знакомым: это был франко-немецкий многоцелевой вертолет «Тигр», по многим параметрам уступающий российским «Черной акуле» и «Аллигатору», но тоже весьма мощный и опасный.

Под его пилонами вспыхнули дымки выпущенных ракет. Две из них ударили по краю ущелья, где находились Утолин с Лавриком, две пронзили мостик, не причинив ему вреда, и взорвались в десятке метров от замершей Лилии. Но расстояние от точки взрыва до моста все же было очень маленьким, осколки достали женщину, и Кирилл, холодея от ужаса, увидел, как Лилия вздрогнула, зашаталась, выпустила ванты мостика и полетела в черную бездну ущелья.

– Не-е-ет! – закричал он, вскидывая винтовку к плечу и целясь в кабину пилота.

Один выстрел, второй, третий…

Пули попадали в бок и кронштейны вертолета, высекая длинные искры.

– А-а-а-а!.. – кричал Кирилл, опустошая магазин.

Вертолет дернулся в сторону, завилял, накренился, начал косо падать в ущелье, врезался в его неровную стену.

Раздался взрыв. Во все стороны полетели струи огня и дыма, обломки вертолета и камни. Ущелье вздрогнуло, исторгнув из своих глубин рокочущее эхо.

Остатки вертолета провалились в бездну, исчезли.

Наступила тишина.

Окаменев, сгорбившись, Кирилл стоял на краю пропасти и смотрел вниз, туда, где исчезла Лилия. Мыслей не было. Голова была пустая, холодная и звонкая. Лишь сердце представляло собой один сплошной ком боли и горя…

Очнулся он от прикосновения к плечу. Рядом стоял угрюмый, с застывшим серым лицом Утолин.

– Надо уходить, Кирилл Иваныч, ее не вернешь.

– Уходите, – безучастно отозвался Кирилл. Глаза застилали слезы, он ничего не видел и не хотел, чтобы капитан заметил эту его слабость.

Утолин взял у него из рук разогревшуюся от стрельбы винтовку, потоптался рядом, звеня гильзами.

– Сейчас СНОС вернется…

– Пусть возвращается… Уходите, я останусь…

– Не глупи. Жизнь не дорога?

– Чем дороже жизнь, тем дешевле человек…

– Ну, вот что, философ, – жестко сказал Утолин, беря Кирилла под руку, – нечего нюни распускать! Лиля погибла, но это не значит, что все потеряно. Я не могу обещать, что верну ее тебе, но, если нам удастся прорваться в мою реальность, шанс появится.

Кирилл недоверчиво посмотрел на капитана:

– Это невозможно…

– Ты никак не возьмешь в толк, что ваша метареальность является для операторов более высокого уровня виртуальной. Подпрограммы биосоциальной природы – люди – дети глобальной Программы Бытия, поэтому в определенных пределах имеют свободу выбора, в основном – духовного, в пределах своего игрового объема. Но в физическом смысле они сильно зависимы от других подпрограмм и программ коррекции, спускаемых сверху операторами иезода, моими коллегами. Я сам неоднократно корректировал вашу реальность, в частности – жизнь России, так как это мой регион ответственности.

– Ну и что?

– А то, что существует крохотная, но все же надежда на исправление ситуации. Можно попробовать рассчитать упреждающую линию развития событий, чтобы не допустить гибели твоей жены. Но для этого необходимо прорваться через границу уровней.

– Я тебе… не верю…

– Тогда флаг тебе в руки, барабан на шею и электричку навстречу, как говаривал один мой знакомый. – Утолин бережно уложил винтовку в сумку, повесил сумку на плечо. – Прощай, полковник. Вряд ли мы встретимся еще раз в этой жизни.

Он направился к мостику, раскачивающемуся под порывами налетевшего леденящего ветра.

Кирилл посмотрел на его прямую спину, с трудом преодолел приступ отчаяния и тоски, тихо сказал:

– Подожди…

Утолин оглянулся, оценивающе разглядывая измученное внутренней борьбой лицо Тихомирова.

– Ты уверен, что… Лилю можно… спасти?

Капитан качнул головой:

– Не уверен. Но попытаться можно. А для этого…

– Я понял. Хотя с моей точки зрения…

– Много говоришь, Кирилл Иваныч, – перебил Тихомирова Утолин. – Есть две точки зрения на происходящее: неправильная и моя. Так ты идешь с нами или остаешься?

– Иду…

Кирилл бросил взгляд в бездну ущелья, и ему показалось, что оттуда долетел слабый крик Лилии: «Найди меня!»

Вспомнилась старая русская сказка: ищи меня в тридевятом царстве…

Кирилл выпрямился, стиснул зубы и уже тверже направился вслед за Утолиным к мостику через ущелье.

Еще один вертолет СНОС появился через полчаса после гибели первого. Беглецы услышали гул его винтов и, укрывшись за глыбами рухнувшей скалы, могли попытаться сбить и его, однако не стали этого делать. Ненавидеть исполнителей СНОС было все равно что обижаться на пчелу, укусившую за палец. Они представляли собой не команду живых людей, хотя и были ими, а процесс, программу коррекции, которую нельзя было нейтрализовать с помощью обычного технического приема или оружейного арсенала.

Лаврик, беспрекословно подчинявшийся своим защитникам после утраты Лилии, запустил алгоритм ПН, и они после падения в глубокую тьму «межпрограммного пространства» оказались на небольшом коралловом острове посреди океана. Островок был покрыт крупным белым песком, на нем росла рощица перистых тенистых пальм и стояло полуразвалившееся бунгало на сваях, построенное неизвестно кем, неведомо когда и неизвестно из чего. Во всяком случае, определить материал, из которого мастерили строение, не смогли ни Кирилл, ни капитан.

Впрочем, этот вопрос их занимал мало. Кирилл никак не мог примириться с потерей жены и не находил себе места. Утолин, искупавшись в прозрачной воде у берега, подсел к Лаврику, и они снова начали возиться с формулой ПН, пытаясь довести ее до совершенства.

Кирилла же охватила апатия, и он, окунувшись в воду и обследовав бунгало, прилег в тени пальмы на песок, раскинув руки и ноги, глядя в небо остановившимися глазами.

Так прошел час. Потом над островом, на небольшой высоте, совершенно бесшумно пролетел четырехмоторный самолет с лениво вращающимися винтами, и Кирилл очнулся.