Лаврик и Утолин о чем-то ожесточенно спорили, колдуя над ноутбуком, расположившись под соседней пальмой. На самолет они не обратили внимания, поэтому Кирилл сделал вывод, что этот летательный аппарат ему пригрезился. Однако на всякий случай он сообщил о своем видении Утолину, и капитан, не отрывая взгляда от экрана компьютера, объяснил:

– Не бери в голову, это эффекты перехода пограничных состояний или джокеры.

Кирилл не понял, что такое джокеры, но переспрашивать не стал.

– А если и здесь появится СНОС?

– Мы это сразу поймем.

Кирилл облизнул пересохшие губы и снова впал в апатию, погрузившись в состояние полусна-полуяви-полуплача. Лилия падала в пропасть, протягивала к нему руки, звала, а он не мог до нее дотянуться и удержать от падения…

Потом он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд и встрепенулся.

На берегу океана, в сотне метров от расположившихся в пальмовой роще землян, стоял голый по пояс бритоголовый человек и внимательно разглядывал их, склонив голову к плечу.

Он был одет в блестящее голубое трико и странные сапоги в виде обмоток из серебристого шнура. Из очень широкого ремня фиолетового цвета с массивной золотой пряжкой тянулись вверх две серебристые спирали, сходясь над безволосой головой подобием антенн. Незнакомец имел мощный мускулистый торс, которому позавидовал бы даже чемпион мира по бодибилдингу, лицо у него было правильное, с прямым носом и прямыми губами голубого цвета, а глаза сияли чистейшим льдом, словно подсвеченные изнутри.

Кирилл привстал, потянулся к пистолету.

Незнакомец погладил пряжку ремня, превратился в полупрозрачную световую вуаль и исчез.

– Шиза!.. – хрипло пробормотал Кирилл.

– Ты о чем? – донесся голос Утолина.

Кирилл повертел головой, ища полуобнаженного безволосого атлета, встретил взгляд капитана, облизал губы.

– Померещилось…

Утолин оглянулся, обвел горизонт оценивающим взглядом, потом порылся в сумке, достал флягу и подошел к Тихомирову.

– На, глотни.

– Не хочу.

– Это просто вода, захватил на всякий случай.

Кирилл отвинтил колпачок фляги, сделал пару глотков, вернул хозяину.

– Спасибо.

– Что ты видел?

Кирилл помедлил, вспоминая светящиеся глаза незнакомца.

– Спортсмена… похож на гимнаста в гладком трико… абсолютно лысый…

Утолин качнул головой, что-то взвешивая.

– Странно… почему же я его не почувствовал?

Кирилл не ответил, снова расслабляясь.

– Ладно, отдыхай. Потом разберемся с твоим призраком. Мы, кажется, нащупали окончательный вариант ПН. Поколдуем еще немного с узловым ограничением и попробуем перейти границу.

Капитан вернулся к Лаврику, с головой окунувшемуся в мир математических формул и вычислений и не замечавшему, что творится вокруг него.

Кирилл задремал. Затем его разбудили возбужденные голоса спутников, он сел, помял лицо ладонями, огляделся. И не поверил глазам!

Ландшафт острова не изменился. Но он теперь со всех сторон был окружен остовами кораблей самого разного размера и назначения. Здесь были и парусники, и закопченные углевозы, танкеры и военные корабли, яхты и подводные лодки. Роднило же все эти корабли одно обстоятельство: все они находились в плачевном состоянии, полуразрушенные, ржавые, разбитые, с дырами в бортах, с обрушившимися мачтами и надстройками, и представляли собой самое настоящее кладбище кораблей.

– Дурдом! – вслух произнес Кирилл. – Остров погибших кораблей!

Утолин и Лаврик перестали спорить, оглянулись на него.

– Ваших рук дело? – кивнул Кирилл на молчаливые громады. – Или снова пограничные переходы?

– Мы экспериментируем с интерференцией материальных форм, – важно объяснил Лаврик. – Перебираем варианты пересечений разных программ. Хочешь, я найду такой узел, где есть все для полноценного отдыха: баня, расторан, казино…

– Я тебе найду! – пообещал Утолин. – Никаких ресторанов и казино! Мы и так слишком долго раскачиваем буферное пространство. Вот-вот появятся охотники.

– Убежим, – беспечно махнул рукой Лаврик. – Раз плюнуть.

– Что ж, мы так и будем бегать по чужим файлам? Надо идти к цели, контролировать ситуацию, а не подчиняться ей. Давай попробуем выйти на склады с оружием, наш арсенал все же не так убедителен, как хотелось бы.

– У тебя же были умболики и… этот… как его… стоппер, – вспомнил Кирилл.

– Умболики забрали в СОБРе, хотя вряд ли ими можно будет воспользоваться в континууме Земли. А стоппер остался в том городке, где нас застукала ПСП. Кстати, я дал тебе несколько умболиков, где они?

Кирилл похлопал себя по карманам, хмыкнул.

– Кажется, я их потерял.

– Возможно, и потерял, но скорее всего они перешли в другую материальность. Иными словами – стали виртуальными. Законы разных программ конкурируют между собой, и вещи, материально ощутимые в одном потоке реальности, превращаются в информационные «слепки» в другом потоке. Ты как себя чувствуешь?

– Нормально. – Кирилл отвел глаза. Чувствовал он себя погано, а перед внутренним взором все время стояла сцена боя с вертолетом СНОС и падающая в пропасть Лилия. Ни о чем другом думать не хотелось.

– Нам нужно сделать поход за оружием.

Кирилл отрицательно мотнул головой.

– Идите без меня.

Утолин посмотрел на Лаврентия.

– Сможешь сделать петлевой выход? Так, чтобы я вышел в нужном месте и вернулся?

– Если бы я знал точные координаты острова…

– Точных координат в буферной зоне не бывает. – Капитан с сожалением развел руками. – Мы бы тебя оставили, но нет гарантий, что найдем обратный выход. А без нас тебя угрохает первый же патруль СНОС.

Кирилл хотел сказать: пусть грохает, но промолчал.

Утолин подошел к нему, сказал серьезно и сочувственно:

– Я тебя понимаю, Кирилл Иваныч. Потеря любимой женщины всегда кажется невосполнимой. Я тебя не утешаю. Надо пережить. Время лечит. И помни: у нас есть надежда.

Кирилл задержал дыхание, чтобы не ответить капитану грубостью, пересилил себя, глухо выдохнул:

– Пошли.

Они расположились за спиной Лаврика, державшего на коленях включенный ноутбук. Экран компьютера был темно-синим, и по нему летали мыльные пузыри. Внутри одного из них виднелись крохотные человеческие фигурки.

– Шевельни расстоянием, – сказал Утолин. – Дай для начала пару сотен километров.

Лаврик ткнул пальцем в клавиатуру, покачал эргономически зализанной скобочкой мыши.