Ухо опалило горячее дыхание.

- Я твоя доза. Галлюцинации уходят, но на время. Я знаю, о чем говорю.

- К чему ты говоришь мне это?

- К тому, что нам всегда надо быть вместе. Чтобы тебе кошмары не снились. А я стал бесстрашным, как и прежде.

- Идеальная пара, - горько усмехнулась я.

- Клянусь, что идеальная. Поверь мне.

Я замолчала. От признаний стало тяжело дышать. И еще от кое-чего.

Рука Эмина скользнула под сорочку и выше – накрыла грудь и чуть сдавила ее. Я закрыла глаза, а он продолжил. Погладил, нашел чувствительную точку и чуть сжал ее.

- Эмин, - выдохнула я, - Эльман спит.

- В том и дело, что спит, - шепнул Эмин на ухо, - а ты мне брачную ночь задолжала.

Не останавливая поглаживания, другой рукой Эмин задрал сорочку и отодвинул край белья. Бляшка ремня зазвенела, заставляя изнывать от жажды и мурашек. Не оставляя шансов, Эмин дернул мое тело на себя, в угол, одной ладонью накрыл губы и в следующий миг проникнул внутрь.

Глаза тут же уловили движение – Эльман заворочался. Паника захлестнула с головой: что мы делаем?

Я вцепилась в горячие ладони и с силой отодрала их от себя.

- Нельзя. Отпусти меня, Эмин, - выдохнула я в горячие губы.

Эмин тихо проматерился, но все же отпустил меня. Вышел из меня, отпуская тело, в котором тут же возникло чувство пустоты. Эльман успокоился и быстро уснул, а мы больше спать не могли.

Эмин уложил меня на себя, голову заставил опустить на грудь и всю ночь поглаживал волосы и что-то шептал.

О том, как не хочет возвращаться в Волгоград. Но иначе нельзя. Нужно продолжать дело отца.

О том, что из последних сил выдерживал то время, когда сможет, наконец, вернуть меня. О времени напомнил мне, о котором даже Коля не знал. Коля ведь думал, что Эмин навсегда меня отпускал. Я тоже наивно в это верила.

О том, как его злит моя ревность и в то же время дарит надежду, что я ценю его хоть за что-то. И к женщинам, говорил, чтобы не ревновала. Про сердце и про то, что я там одна, тоже бормотал.

- Никто и ничто не заменит мне тебя, маленькая.

Сказав это, Эмин крепко прижал меня к себе и уснул. А я не смогла – включила фонарик, достала из сумки лист и карандаш и начала рисовать.

Что будет с нами дальше? Не знаю. Но слаще картины, как сказал Эмин, я тоже не видела: во сне сын прильнул к отцу и обнял его. Так я и нарисовала. Зафиксировала, «сфотографировала». Память оставила об этой откровенной ночи прежде, чем вернуться в родную обитель Эмина.

После нашего похода в лес Эмин изменился. Кардинально. Его телефон разрывался, а голос становился раздражительнее. Агрессию я улавливала на подсознании и понимала, что проблемы в Волгограде требовали его незамедлительного возвращения.

К следующей неделе документы на Эльмана были готовы. Настоящие, с настоящим именем. Я изучала их первое время, когда мы сели в самолет. Поначалу меня трясло, чего стоило одно лишь слово – Волгоград, да и самолетов я, по правде говоря, очень боялась. Эльман в своей жизни ни разу не летал, однако, в отличие от меня он смело доверился отцу и почти сразу приник к иллюминатору так, что никакими силами его не оторвать.

Я усмехнулась и задумчиво произнесла:

- Шах Эльман Эминович… и о чем я только думала, называя так нашего сына?

Эмин отвлекся от телефона и пристально посмотрел на меня, заявив:

- Мне нравится. Потрясающее имя.

- Правда? Оно так сильно сливается с твоим именем.

- Кстати, имя Эльман означает что-то вроде «человека народа». Ты знала?

Я покачала головой. Эмин криво усмехнулся: он понял, что я назвала сына в честь него. Эмин склонился к уху и отчего-то хриплым голосом заявил:

- Только следующее имя за мной. Имей в виду, маленькая.

Я отвернулась, уперев взгляд в иллюминатор. От слов Эмина у меня руки задрожали. Второй ребенок? Я никогда не думала об этом. И мысли подобной не допускала. По прилете в Волгоград мне за одного ребенка трястись придется и еще за Камаля, и навряд ли я когда-нибудь захочу от Эмина второго ребенка.

Я тяжело вздохнула.

Эмин нахмурился.

- Не думай много. Хватит, Диан. Расслабься. Я пошутил. 

Расслабиться не получалось. Нет, здесь не в любви дело.

А в том, в каком мире мы живем и кто в нем – мой мужчина.

Я и Польшу покидать не хотела. Там все было иначе: терпимо и даже сладко, а что будет там, в новом доме старого города? Я не хотела улетать, но все было давно решено, и настроение Эмина буквально кричало, что лучше не трогать.

Не противиться. Не сопротивляться.

Все равно увезет. Не позволит вернуться в Калининград, я ведь не глупенькая и понимаю: там меня ищет Дамир, а муж не допустит нашей встречи. Не из-за ревности даже, а больше из-за сына. О наследнике Эмина узнали третьи лица, но удивительно, что эта информация еще нигде не просочилась.

С такими мыслями в середине октября самолет со мной на борту приземлился в Волгограде. Я распахнула глаза после сна, а Эмин уже нетерпеливо ждал, когда мы с сыном сможем сойти на землю.

- Идем, маленькая, - скомандовал Эмин.

Возле аэропорта Эмина уже ждали: на выходе нас с сыном усадили на заднее сидение и повезли в неизвестность, Эмин сидел рядом спереди рядом с бездушным водителем. Я смотрела по сторонам, но не узнавала этот город. Впрочем, прожив год с беспощадным мужчиной, город я так и не узнала.

Насколько Волгоград может быть красивым? Я не знала, в моем ведении была лишь клетка. Золотая, дорогая, но решетчатая. Только набережная на Батальонной и страшные виды с высокого этажа – это все, чем мне запомнился город Волгоград.

- Где мы будем жить? – осторожно спросила я.

Эмин оторвал свой взгляд от телефона и обернулся, придавливая меня тяжелым взглядом

Холодным взглядом.

Опасным.

Я вмиг будто в прошлое вернулась, только теперь под боком сидел сонный ребенок. Наше с Эмином дитя. Эльман сидел рядом тише воды, что для него совсем несвойственно. Сын будто чувствовал отца – его настроение, его заботы.

- В центре.

- Не набережная? – выдохнула я.

- Где набережная, там новостройки. Ничего не выстроишь, - скривился Эмин, - к тому же, тебе не нравилась набережная. Я помню.

Помнит… еще когда место под дом искал, он обо мне думал. Конечно же.

Как только наш автомобиль затормозил перед постом с охраной, я напряглась. Это место больше напоминало поселок с элитными коттеджами. Нечто похожее было у Анархиста, его поместье тоже охранялось всеми способами и проникнуть в его жилище было почти невозможно. Там он и прятал маму.