– Что это значит? Кто это сделал?

Ричард Львиное Сердце наконец соскочил с седла (нет чтобы раньше!) и в недоумении смотрел на мертвеца. Теперь было хорошо видно, что на ногах человека с мельницы нет кольчужных чулок. Его холщовые штаны были заправлены в обычные кожаные сапоги с узкими голенищами. В таких мягких сапогах можно ходить почти бесшумно.

– Я хочу знать, кого только что убили прямо у меня перед носом и кто его убил? – повторил король, обводя глазами крестоносцев, удивленных ничуть не меньше, чем он.

– Этот человек плыл на нашем корабле, – откликнулся кто-то из простых воинов, рассматривая убитого. – Говорил вроде бы, что он из Анжу.

– Да? По одежде непохоже. Ну и кому он помешал?

– Это я убил его, – сказал Луи, выступая вперед и оказываясь лицом к лицу с Ричардом.

Теперь в глазах короля появилось уже не простое недоумение. Он даже ахнул и чуть отступил, будто перед ним явилось привидение.

– Ты?! Послушай, парень, такого не бывает! Я же видел, как ты взошел на корабль и как этот корабль отплыл за четыре дня до того, как вышли в море мои корабли! На Кипр вас никак занести не могло, и ты должен быть сейчас в Палестине! А ты здесь, да еще режешь моих воинов, будто баранов... Как так получилось?!

«Слава Богу, Эдгар жив-здоров! – с невероятным облегчением подумал Луи. – Просто он отплыл в Палестину с французами».

– Ваше величество! – произнес крестоносец, кланяясь. – Вы ошибаетесь. Я...

И тут Ричард сам заметил свою ошибку и расхохотался:

– О Боже! Вижу, вижу! Ты же и впрямь не тот парень, который уплыл с королем Филиппом. Но чтоб мне провалиться – до чего похож, а! Ты что же, родственник этого самого Эдгара? Кстати, мне все это время казалось, что на турнире, где я его уложил, он называл другое имя. Слыхал, что у французов так принято – брать чужие имена из-за всяких дурацких обетов и чужих тайн. И все же... Как зовут его и как зовут тебя?

Несколько мгновений молодой человек колебался. Если сейчас он себя назовет, король, конечно, же вспомнит имя рыцаря с Мессинского турнира. Но выбора не было... Однако, может быть, все же чуть-чуть исказить истину? Совсем чуть-чуть?

– Я – Луи граф Шато-Крайон, мессир. Эдгар – мой молочный брат. Когда моя мать умерла, его матушку взяли к нам в замок, и она выкормила нас обоих. Эдгар и в самом деле взял себе мое имя на том турнире. И не только на турнире. Просто я не смог тогда отправиться в поход, и он спасал мою честь. Но ведь ваше поручение он, как я понимаю, выполнил достойно?

Ричард улыбнулся:

– Это верно. И в конце концов – ваше право меняться именами, если вам того хочется. Но я никогда не думал, что сходство передается с молоком... Этак подумаешь, пить ли козье или коровье! А теперь, мессир Луи, отвечай: кого и за что ты убил?

Луи глубоко вздохнул:

– Ваше величество! Позвольте прежде, чем я вам отвечу, взглянуть на то, что этот человек держит во рту.

– На эту палку? – Ричард с прежним недоумением взглянул теперь уже на убитого. – Что за штука, не могу понять? А лицо у нашего анжуйца, сдается мне, почти как у сарацина. Ну давай сюда эту штуковину!

– Нет, нет! – Луи протестующе поднял руку. – Я сам. Это может быть очень опасно.

Он нагнулся, резким движением вытащил сначала свой кинжал из шеи трупа, а затем не без труда освободил желтую палку из скрюченных, уже почти одеревеневших пальцев. Палка оказалась полой внутри, а потому необычайно легкой. Но когда Луи попытался заглянуть в нее на просвет, он заметил, что в ней торчит какая-то затычка, что-то совсем светлое, с острым концом, который слегка высовывается наружу. Молодой человек надрезал дерево кинжалом и через несколько мгновений извлек наружу твердый древесный шип длиной в мизинец.

– Это что еще такое? – Ричард готов был вновь рассмеяться, так нелеп показался ему страх французского рыцаря перед обыкновенной колючкой. – Уж не хочешь ли ты сказать, что опасность заключается в пустой палочке и вот в этой иголке от кактуса? Да, здоровая иголка, но если ты станешь меня уверять, что анжуец пытался убить тебя ею, я усомнюсь в твоем здравом уме!

– Он не собирался меня убивать, – Луи видел: король ему не верит, но сам он уже понял, что должно было произойти, а потому говорил твердо. – Еще несколько мгновений, и он убил бы вас. Этот человек – ассасин, слуга Старца горы. Граф Анри Шампанский, который приехал со мною на Кипр и находится, я думаю, где-то неподалеку, сможет рассказать вам многое об этих ужасных людях.

– Ассасины? – переспросил Ричард, и его лицо сразу стало серьезным, – О них я тоже немало слыхал. И о том, что они иногда используют для своих гнусных убийств самое необычное оружие, я тоже слышал. Но как можно убить колючкой из палки?

– Очень просто, мессир! – послышался рядом голос графа Анри Шампанского, и тот протиснулся меж воинами, на ходу стараясь отрясти от своей кольчуги и гамбезона какой-то густой белый порошок. – Вот проклятие! Во дворе этого идиотского замка на меня умудрились сбросить мешок с мукой... Это они так защищаются, зажравшиеся южане! Вот что значит богатая земля... Простите, ваше величество. А что до этой самой палки, то я видел, как она действует. В Китае и Индии растет дерево под названием бамбук. Из его полых стволов делают такие вот палки, и некоторые из ассасинов умеют с огромной силой выдувать из них древесные шипы. Только это не кактус, а какое-то иное растение. Его колючки очень твердые. Вылетают они из полой палки с большой силой и летят шагов на сорок. Не верите? Но я сам видел! Шипы ассасины смазывают сильнодействующим ядом. Укола такой колючки можно и не почувствовать, но через несколько минут после него, а то и еще быстрее человек умирает. Если вы все еще сомневаетесь, велите привести сюда овцу, козу, собаку, если не жаль, и я при вас кольну животное этим шипом.

– Моей лошади возле самого дворца какой-то негодяй подрезал ноги! – вмешался стоявший рядом с королем рыцарь. – Жаль скотину, но ее так и так придется добить. Я бы раньше это сделал, но погнался за тем подлецом... Вот если эта колючка добьет лошадь, то все поверят, что человека ею уж точно можно убить.

– Идем!

Ричард подхватил под уздцы своего коня и решительно двинулся к выходу из дворца, а следом за ним потекла вся возбужденная толпа. На ходу воины спорили – кто-то верил, а кто-то нет, но всем очень хотелось увидеть, как действует отравленная колючка.

– Стрелять из бамбука я не умею, – предупредил граф Анри. – Поэтому придется просто колоть. О Боже! До чего жалко животину!

Красивый рыжий жеребец попытался привстать, когда к нему подошли люди, но у него были перерезаны жилы на задних ногах, и он тут же вновь завалился на бок, глухо захрапев и бросая на людей беспомощные и отчаянные взгляды. Казалось, конь понимает, что ему теперь не выжить, и просит людей прекратить его мучения.