тут меня осеняет, что это тот ублюдок меня ищет. Единственный, кого не было в спортивном зале школы.

– Идём.

Поднимаюсь, и тут Зак оседает на одно колено.

– Сука, – цедит он сквозь зубы.

– Что случилось?

Зак поднимает порванную куртку вверх, и там я вижу достаточно глубокий порез длиной с ладонь.

– Тебя ранили, – шепчу я.

– Царапина, – говорит он.

Кровь залила уже всю штанину и растекается на полу.

– Ты не можешь тут умереть! – вскрикиваю я.

– Согласен.

– Нужно что-то сделать. Недалеко есть место, я там пряталась. Можем заштопать тебя там или… я не знаю. Может, прижечь или помолиться.

– Идём, – говорит он и снова поднимается на ноги. Берет сумку и перекидывает себе на плечо.

Движемся в направлении к школе, встречаю три тела зараженных и двоих людей, у одного из которых отсутствует голова. Жутко не то слово. Периодически Зак останавливается на пару минут, а потом мы идём дальше.

– Кто такой Барон? – спрашивает Зак.

– Не знаю.

Закари бросает на меня секундный взгляд и говорит:

– Если уж решила обокрасть кого-то, то хотя бы узнай, на что этот человек способен.

– Не крала я у него ничего. Эти девушки не вещи.

– Альтруизм в нашем мире не поддерживается.

Какое-то время идём молча. Почему мне кажется, что от каждого сказанного Заком предложения сквозит порицанием?

– Я не выполнила задание полковника. Точнее, она переиграла меня и продала сестру и её ребенка Барону. Она сказала мне, что Лекса в Бериморе, и я пошла сюда. У меня не было выбора. Был, но я не могла потерять и Лексу. Я нашла её и забрала… ещё несколько девушек. Всего в живых осталось трое.

Не знаю для чего рассказываю ему это, я даже упомянула полковника, а он так ничего и не сказал. Думаю, я хочу… чтобы он понял. Я не просто так делаю те или иные вещи, для этого у меня всегда есть цель.

Подходим к школе, и Зак уже практически оседает. Оборачиваюсь, за нами кровавый след.

Плохо дело.

– Далеко ещё? – спрашивает он.

– Почти пришли.

Бросаю взгляд в сторону разрушенной школы.

– Твоих рук дело? – спрашивает он.

– Люди Барона держали девушек там. Это не я сделала. Фиби.

Зак хмыкает, и я спрашиваю:

– Что смешного?

Не вижу в этой истории и места для улыбки.

– Фиби – это скорее всего та, что угрожала мне. Она сказала, что ты перережешь мне горло во сне и вытащишь их хоть из лап Аида.

Очень даже похоже на Фиби. В какой-то степени её слова льстят мне, но, боюсь, в этот раз блондинку ожидает разочарование. Закари куда хуже Аида и мне с ним не справиться.

– А ты что ответил? – интересуюсь я.

– Что ты сделаешь это, когда я буду бодрствовать.

– Жестоко.

– Разве не в твоём стиле?

– Скорее в твоём.

Добираемся до дома, поднимаемся на нужный этаж. Чёрт. Логан всё ещё здесь и он "пахнет". Проходим дальше и, оказавшись в квартире блондинки, направляемся в комнату. Зак садится на кровать, смыкает зубы и прикрывает глаза. Вижу, как ему больно, но чтобы не сболтнуть лишнего отворачиваюсь к двери и запираю её. Боюсь повернуться к нему, но сейчас это другой страх, не тот, что я испытывала ещё несколько часов назад. Что, если его рана смертельна? Может, из-за этих мыслей я и рассказала ему о Бароне, школе и Лексе. Он умрёт, а я вроде, как и душу облегчила.

– Мне нужна помощь, – говорит Зак, и я всё же оборачиваюсь.

Он снял куртку, кофту, да всё он снял. Всё, что выше брюк. Из его раны по-прежнему течет кровь, и мне кажется, что он вот-вот потеряет сознание.

– В сумке есть аптечка. Нужна синяя.

Роюсь и достаю все три. Открываю синюю и ставлю возле него на край кровати. Зак поднимает на меня плывущий взгляд.

– Там три ампулы с белыми этикетками, набери две из них в шприц.

– Что это? – спрашиваю я, доставая нужное.

– Чтобы я не вырубился раньше времени.

– Раньше времени… это когда?

– Пока рана открыта я должен быть в сознании.

– А дальше? После укола?

– Зашью себе бок, приклею пластырь и с утра буду как новенький.

Не будешь. Не бывает так.

Набираю в шприц лекарство и подаю это Заку.

– Поставь… в плечо, – просит он.

Зубами вскрываю медицинскую салфетку и протираю плечо. Но не могу решиться воткнуть в него иглу. А что, если я попаду не в то место? Я ведь не доктор. Хотя у меня за плечами имеется стаж работы медсестрой на восьмерке. И вообще…

– Ждешь, когда я умру?

Втыкаю иглу и понимаю, что сильно глубоко. Морщусь, но не подаю виду, что что-то не так. Ввожу препарат и буквально через три секунды Зак вздрагивает.

– Что-то не так? – спрашиваю я.

Он не отвечает, достает из аптечки футляр и открывает его, вижу там кривую иглу и отворачиваюсь. Я на это смотреть не собираюсь.

– Ты должна зашить.

– Что?! Я не умею шить.

Встречаюсь с ним взглядом и холодею только от мыслей об игле в моих руках.

– Придется.

– Может, ты сам?

Зак поднимает иглу, и я вижу как дрожат его пальцы. К чёрту всё это! Забираю у него иглу и под подсказки вставляю нитку, а потом начинается самое ужасное. Поливаю рану антисептиком и приступаю к работе. Зак стягивает края, из раны уже медленнее, но всё же течет кровь. Меня тошнит. Но это не сравнимо с той тошнотой, которую я испытываю, впервые проткнув в тело кривой иглой.

Борясь с приступами, я всё же зашиваю бок, Зак говорит, как я должна стянуть углы и сделать узлы. Завершив работу, поднимаюсь с колен и чувствую,